«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37)
Вода живаяСанкт-Петербургский
церковный
вестник

Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году.

Вода живая
Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви

Последние новости

Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест

Главная / Журнал / № 3, 2011 год

ПИИТ и ученый К 230-летию со дня рождения Александра Христофоровича Востокова



Вы, коих дивный ум, художнически руки
Полезным на земле посвящены трудам,
Чтоб оный созидать великолепный храм,
Который начали отцы, достроят внуки! ...
(«К строителям храма познаний»)

От Остенека к Востокову

Эти и другие вирши рубежа XVIII–XIX столетий, воспевавшие «истинное просвещение, истинную науку, путь здравомыслия», вполне укладывались в рамки наивно-восторженного русского Просвещения и, можно думать, не производили на читателей особого впечатления. А соученики сего пиита явно не могли предположить, что их романтичный немецкий товарищ станет великим российским ученым, основоположником славяно-русской филологии и палеографии, академиком, кавалером многих орденов и разных других титулов. Его жизнь — замечательный пример того, как трудно писать историю отечественной науки, смущаясь происхождением ее творцов.
Действительно, все началось с парадоксов. 16 (27) марта 1781 года в Аренсбурге (на острове Эзель, ныне Курессааре, Эстония) у солидного немецкого барона Х.И.Остен-Сакена родился внебрачный сын. Ребенка крестили в лютеранской кирхе и дали имя Александр-Вольдемар Остенек. Первые шесть лет жизни он провел в Ревеле (ныне Таллин) и, воспитываясь в семье майорши Трейблут, слушал русские сказки гарнизонного сержанта Савелия. Вероятно, предчувствуя, на какой ниве расцветут его таланты, мальчик отказался от родного языка и с семи (или восьми) лет говорил и писал только по-русски. Через десять лет юноша сделал окончательный выбор: он перевел на русский язык свою немецкую фамилию Остенек! Так появился Востоков.
В 1788 году Александра отдали в петербургский Сухопутный шляхетский кадетский корпус, где он начал писать стихи. Из учащихся готовили преподавателей, но Востокову мешало заикание, поэтому начальство решило перевести способного ученика в Академию художеств. С 1794 по 1800 год он учился здесь в архитектурном классе, и навыки к рисованию пригодились ему в будущем для занятия палеографией. Александра оставили в академии пансионером (стажером), но искусство не привлекало молодого поэта, уже в 1801 году вступившего в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств. С 1800 года появляются в печати его стихи, собранные и изданные под заглавием «Опыты лирические» (СПб, 1805–1806, в 2х ч.; переизданы в 1821 году). Критики оценивают их по-разному; несомненно одно, если бы он остался лишь пиитом, мы не говорили бы о нем, как о «том самом» Востокове. Вероятно, он сам сознавал, что не поднимется на пьедестал Державина или Жуковского (Пушкин был еще мал). К счастью, Бог даровал ему способность стать не только носителем нашего «великого и могучего» языка, но и его исследователем. Эта стезя и привела его к мировой известности.
Уже с 1803 года Востоков служит в должности помощника библиотекаря в Академии художеств и других «присутственных» местах, а в 1815 году переходит в Императорскую Публичную библиотеку. Все это время он занимается изучением памятников древнерусского и церковно-славянских языков: «Русская правда», «Поучение Владимира Мономаха», «Летопись Нестора», «Слово о полку Игореве», «Сборник Святослава 1076 г. » и других, что определяет его призвание как филолога. В 1812 году в «Санкт-Петербургском Вестнике» появляется его «Опыт о русском стихосложении», где он впервые дает теоретическое обоснование системы русского тонического стихосложения. Позднее А.С.Пушкин напишет, что Востоков «определил <...> русский стих с большой ученостью и сметливостью».
В 1820 году Востоков публикует «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка», содержащее целый ряд важных открытий из истории славянских языков и фактически заложившее основу сравнительного славянского языкознания. Почти все его выводы были полной новостью не только для русских, но и для европейских ученых. Достаточно сказать, что «патриарх славянской филологии» католический священник Йозеф Добровский (1753–1829), печатавший в то время знаменитые «Основы старославянских языков», познакомившись с трудом А.Востокова, до того расстроился, что даже хотел уничтожить начало своей работы (отговорили друзья). Признание не заставило себя ждать, и в том же 1820 году Востоков становится членом Российской академии (ординарный академик Императорской АН с 1841 года); Тюбингенский и Пражский университеты присваивают ему степень доктора (1825 и 1848). Не будем перечислять другие титулы и награды.
В 1824 году Востоков оставляет работу в Публичной библиотеке и поступает на службу к графу Н.П.Румянцеву. В 1842 году выходит подготовленное им «Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума» (описано 473 памятника). По мнению специалистов, только после этого труда стало возможным изучение древней русской литературы и русских древностей. Одновременно А.Востоков выпускает две «Грамматики» современного русского языка («полнее изложенная» и «сокращенная», 1831), затем «Грамматику церковнославянского языка» (1863), участвует в составлении «Словаря церковнославянского и русского языка» (тт. 1–4, 1847), редактирует «Опыт областного великорусского словаря» (1852) и «Дополнение» к нему (1858), составляет «Словарь церковнославянского языка» (2 тт., 1858, 1861). И это лишь основные работы. Строгий филолог решительно восторжествовал над поэтом-романтиком.Жизненный путь Александра Востокова закончился 8 (20) февраля 1864 года, и он упокоился на Волковском лютеранском кладбище С.-Петербурга.

Остромирово Евангелие — книга «еретическая»?

«Какой же мракобес мог так сказать?!» — справедливо воскликнет читатель. Увы, когда-то это не было частным мнением. Как отмечал Н.А Мещерский (†1987), «в дореволюционной России научное изучение литургических текстов было заторможено благодаря запретительному вмешательству духовной цензуры и духовного начальства. Характерна история научного издания Остромирова Евангелия, которое, будучи подготовлено А.Востоковым к изданию, десятки лет не могло увидеть свет, потому что цензура считала его „еретическим“». Логика здесь проста: памятники (или факты) истории должны непременно доказывать «правоту» современности (нечто подобное, хотя и с другим знаком, определяло трагический путь нашей науки в XX столетии).Востоков все же сумел издать в 1843 году этот знаменитый литургический памятник (созданный в 1056–57 гг.), переведя молодую российскую палеографию на качественно новый уровень. Остромирово Евангелие — это краткое богослужебное Евангелие-апракос, то есть «недельное» Евангелие, содержащее лишь чтения на воскресные и праздничные дни, расположенные по календарному принципу, начиная с пасхального зачала из Евангелия от Иоанна. При этом А.Востоков должен был «оправдывать» неполноту кодекса (современные напрестольные Евангелия — это «тетры», то есть Четвероевангелия, тексты которых расположены не по порядку зачал, а по привычному «порядку евангелистов»). В предисловии к изданию он писал: «Здесь помещены не все Евангелия и не в обыкновенном порядке евангелистов, а только чтения Евангельские на известные дни и праздники. Так расположены все древнейшие списки Евангелий. Полные же, по евангелистам расположенные, Евангелия или Четвероевангелия большей частью сохранились только в списках XV-го и позднейших веков. Мало их встречается принадлежащих XIV веку». Язык Остромирова Евангелия также не соответствует нормам церковно-славянского языка Синодального периода! Крамола! И Востоков заботливо поясняет для несведущих: "Рукопись сия особенно достопримечательна, как ближайший к началу Словенской письменности памятник Церковнословенского языка«.С тех пор прошло много лет, но проблемы, связанные с попытками «поверять» науку идеологией, остались, в ряде случаев даже обострились. Думается, жизнь Александра Востокова и других великих ученых того времени должна чему-то учить тех из нас, кто способен учиться.

Юрий Рубан