Вторая статья в данной рубрике принадлежит известному деятелю русского Зарубежья - протоиерею Георгию Флоровскому и посвящена соотношению церковной и частной молитвы (Florovsky George. Worship and Every-Day Life: An Eastern Orthodox View // Studia Liturgica II, December, 1963).
Протоиерей Георгий Флоровский (1893-1979)
доктор богословия, профессор догматического богословия,
патрологии и пастырского богословия
Перевод: иерей Владимир Хулап
1.
Экклезиологическая предпосылка
Основная антиномия христианского бытия ясно отражена в сфере богослужения. Христианство основывается на личной вере и причастности, однако все же христианское бытие существенным образом общинно: быть христианином означает находиться в общине, в Церкви. Unus Christianus - nullus Christianus (лат. Один христианин - не христианин (слова Тертуллиана). - Прим. пер.). С другой стороны, личность никогда не должна просто потонуть в любом, пусть даже христианском, коллективе. Тело Христово состоит из ответственных личностей. Первые последователи Иисуса, во «дни плоти Его», не были изолированными индивидуумами, поглощенными своими личными поисками истины. Они были израильтянами - полноценными членами учрежденной и оформленной общины «избранного народа» Божия. Они «чаяли утешения Израилева». Действительно, когда Иисус начал Свое служение, «Церковь» уже существовала. Это был Израиль, народ Завета. Проповедь Иисуса была обращена прежде всего к членам этой «Церкви», к «погибшим овцам дома Израилева». Иисус никогда не обращался к индивидуумам как к индивидуумам. Существующий Завет всегда был предпосылкой Его проповеди. Нагорная проповедь была адресована не случайной толпе внезапных слушателей, но скорее «узкому кругу» тех, кто уже следовал за Иисусом, ожидая, что Он - «Тот, Который должен прийти». Именно это - структура Царства. «Малое стадо», та община, которую Иисус собрал вокруг Себя, действительно была верным «остатком» Израиля, воссозданным народом Божиим. Она была воссоздана призывом Божиим, «Благой вестью» о спасении.
Но на этот призыв каждый человек должен был ответить индивидуально, через акт личной веры. Однако эта личная причастность веры включала верующего в общину. И таковой стала навсегда структура христианского бытия: человек должен поверить и исповедать свою веру, затем он крестится, крестится в Тело. «Вера Церкви» должна быть усвоенной личностно. Кроме того, только путем этого крещального включения завершается и исполняется личный акт веры. Те, кто крещены, рождаются вновь.
Итак, христианское богослужение по своей сути есть личный акт и причастность, но все же оно обретает свою полноту только в общине, в контексте совместной и общинной жизни. Личная молитва и общинное богослужение связаны друг с другом глубочайшим образом; и то, и другое являются подлинными иаутентичными, истинно христианскими, только друг через друга.
В Евангелии есть два отрывка, говорящих о молитве, и они, как может показаться, указывают нам в совершенно различные направления. С одной стороны, в Нагорной проповеди Христос учил множество Своих слушателей молиться «тайно». Это должна быть уединенная молитва - «затворив дверь Твою» - человек наедине со своим Небесным Отцом. Но, с другой стороны и по другому поводу, Христос подчеркивал силу совместной и общинной молитвы: «если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного».
Итак, существует ли противоречие или конфликт между этими двумя позициями в отношении молитвы? Или, скорее, они гармонируют друг с другом и возможны только совместно друг с другом? Парадоксально, но они просто предполагают друг друга в качестве предпосылки. Действительно, человек должен учиться молиться «тайно», наедине, принося все свои недостатки и все свое поклонение своему Отцу в глубоком и личностном общении. И только те, кто обучены практике этой «уединенной» молитвы, могут духовно встречаться друг с другом и соединяться в том, что они хотят испросить сообща у своего общего Отца на небесах.
Общая молитва предполагает и требует личного научения. Более того, сама личная молитва возможна только в контексте общины, так как никто не может быть христианином, не будучи членом Тела.
Даже в уединении, «в комнате», христианин молится как член искупленной общины - Церкви. Именно в Церкви он учится своей молитвенной жизни. Итак, эти два образа молитвы являются намного большим, чем просто взаимодополняющими друг друга: они органично связаны друг с другом как два неразрывных аспекта одного и того же молитвенного акта. Друг без друга они даже могут быть опасными и разрушительными: «уединенная» молитва может выродиться до уровня индивидуалистического пиетизма, экстатичного и эгоистичного, и если люди без какого бы то ни было предварительного личного научения пытаются соединиться друг с другом, результатом может стать не подлинная общинная молитва, но молитва толпы, не подлинная совместная молитва сообщества личностей, но молитва безличной массы - или же простая показная формальность.
Даже «в комнате» христианин не должен молиться только за себя: он никогда не одинок в своем коленопреклонении перед Отцом, ведь Отец - не только его Отец, но Отец всех и каждого. Мы, как христиане, научены взывать «Отче наш», наш общий Отец, Кто также есть «Отец Господа нашего Иисуса Христа», умершего за всех и спасшего всех.
Личная молитва должна быть «кафоличной», то есть всеобъемлющей и универсальной. Молящееся сердце должно быть достаточно велико, чтобы объять нужды и скорби всего страдающего и искупленного человечества. Только в таком духе индивидуумы действительно могу встретиться друг с другом как «братья», точнее - как «братья во Христе», и «соглашаться» молиться о вещах, подобающих для совместного прошения. На обоих уровнях, личном и общем, христианское богослужение должно быть общинным богослужением, богослужением в общине. И на обоих уровнях, личном и общем, личная причастность или вовлеченность являются принципиально важными. Молитва «сообща» остается личным действием. Совместная молитва остается молитвой личностей. Сам акт «соединения» есть личностный акт.
2.
Богословская предпосылка
Христианское богослужение - это ответ людей на божественный призыв, на «дивные дела» Божии, достигающие своей высшей точки в искупительном деле Христа, распятого и воскресшего Господа. И поэтому оно определяется и должно определяться по форме и содержанию некими «вероучительными» предпосылками. Христианское богослужение прежде всего есть «воспоминание», анамнезис, оно возможно только в контексте и перспективе «священной истории», истории спасения.
Сама христианская вера есть «ответ», покорное и благодарное признание спасительных деяний Бога - суверенного, высшего и не имеющего Себе равных.
Бог осуществил Свое действие. Человек должен познать Его милосердное дело. Мы молимся, потому что инициативу предпринял Бог. Мы призываем Бога, потому что Он первым призвал нас. Структура библейского богослужения существенным и глубочайшим образом «исторична» уже в Ветхом Завете. Она определялась и направлялась памятью и воспоминанием: призвание Авраама, исход, Синайский Завет. Этот «исторический» характер богослужения усиливается и укрепляется в христианской Церкви благодаря абсолютной ясности мессианского исполнения. Христиане внутренне должны «взирать назад» - на Иисуса Христа, на Его Крест и Его славное Воскресение. Вечно меняющееся настоящее может быть оценено по-христиански только в связи с уникальным прошлым. Но анамнезис в Церкви - это намного большее, чем просто «напоминание». Это скорее «репрезентация», «представление» - мессианское прошлое всегда и во веки присутствует в нашем настоящем. Иисус Христос, историческая личность, есть живой Господь, вечно живой, вечно действующий, и вечно Тот же - вчера, сегодня и завтра, во веки веков.
Церковь - это большее, чем просто «ассоциация верующих» - тех, кто верит и признает дивные дела Божии «в прошедшиевеки». Это прежде всего Тело Христово, сообщество тех, кто пребывает в Нем и в ком пребываети обитает Христос.
Существует своего рода «связность» между Христом и Церковью, как бы мы ни пытались описать и «объяснить» эту тайну нашего собственного христианского бытия. Действительно, в христианском бытии существует тайна. Богослужение Церкви и богослужение в Церкви отражает эту основную тайну. Существует глубокая и взаимная связь, обоюдная взаимозависимость между тем, что называется lex supplicandi (лат. закон молитвы. - Прим. пер.) и lex credendi (лат. закон веры. - Прим. пер.). Богослужение определяется и должно определяться верой, верующим пониманием и постижением. Но сама вера основывается именно на том великом созерцании совершенного искупления, на той новой близости искупленного человека с Искупителем, которая открыта и вечно воссоздается в молитвенной встрече «членов» с «Главой». Замечательно, что Символы веры изначально были сформулированы и использовались в литургическом контексте, в контексте сакраментального чинопоследования христианской инициации. Христиане совершают богослужение на основании своего Символа веры, в свете того молитвенного опыта и свидетельства, что сам Символ веры обретает свою полную экзистенциальную действительность и значимость как зафиксированное свидетельство веры.
3.
Основа богослужения
Как ответ благому и проницательному промыслу Божию и Его делу искупления в Иисусе Христе и через Него, христианское богослужение в первую очередь и по сути представляет собой акт хвалы и поклонения, также включающий в себя благодарное познание всеобъемлющей Божественной любви и искупительной благости. Более того, христианская благодарность должна быть «бескорыстной». Прошение и ходатайство на христианской молитвенной шкале являются всего лишь вторичными и низшими, хотя и важными, аспектами христианского богослужения, которые должны достичь своей высшей точки в хвале, в доксологии. Кульминация и конечная цель христианского богослужения - это созерцание, то есть встреча с Живым Богом, и принятие Святого Духа. Богослужение достигает своей высшей точки во вверении личной жизни в руки Господа. С другой стороны, Бог действует в богослужении наряду с самим молящимся человеком или богослужебной общиной. Богослужение - если это подлинно христианское богослужение - никогда не является просто монологом, оно по своей сути есть диалог и «разговор».
Действительно, молитва - это не просто чтение вслух фиксированных формулировок, но - по крайней мере в идеале - общение или разговор с Богом. Это видно в классическом молитвослове, связывающем Ветхий и Новый Завет - Псалтыри. Это очевидно в традиционных сборниках молитв, возникших в ходе церковной истории. Конечно, существуют различные стадии молитвенного восхождения, определенная «лестница» восхождения, по которой следует восходить постепенно.
Первый акт богослужения - осознать присутствие Божие и все, что связано с этим: страх и трепет, но одновременно любовь и богопочитание. Основная проблема здесь - это проблема внимания. Речь идет не о психологической, но о глубокой духовной и экзистенциальной проблеме. Цель - это «встреча». Бог присутствует всегда и везде, но человек должен познать и осознать это «присутствие». Бог слушает. Цель - вступить в разговор с Ним и ожидать от Него ответа. Цель молитвы - всегда пребывать с Богом и перед Ним. По этой причине молитва должна быть постоянной и непрестанной. Действительно, центр молитвы - это постоянная устремленность к Богу. Человек начинает с произнесения предписанных молитв и пытается произносить их перед Богом, точнее, говорить с Богом словами определенных молитв или своими спонтанными словами. Но на определенном уровне молитвы может случиться так, что Дух останавливает молящихся и начинает молиться в них «неизреченными воздыханиями». В этот момент человек должен хранить молчание и слушать, просто быть ведомым. Цель личного богослужения - исчезнуть в своей эгоистической человеческой личности и стать проводником Духа. В этой молитвенной практике нет квиетизма [1]: стремление к Духу - это тяжелая работа. С другой стороны, личность не разрушается, если человек становится носителем Духа, - скорее она усиливается и сублимируется, возвышаясь до более высокого уровня благодаря своему общению с совершенной личностью Бога.
Человек начинает с мольбы и ходатайства, с изложения своих нужд и проблем перед Богом. Это молитва неофитов. В действительности, Бог видит и знает наши нужды и скорби намного лучше, чем мы сами, и Он всегда готов вмешаться и помочь, еще «прежде нашего прошения». Благодарение за эту Божественную любовь приходит позже. Это более высокий уровень. Но не высшая точка и не цель. Наконец, человек восходит к бескорыстной хвале и поклонению Богу, лицом к лицу встречаясь с Его величием и славой, он хвалит Его за Его неописуемое величие, величие любви, превосходящей всякое знание и понимание. Это уровень ангельских воинств, которые не просят или даже не благодарят, но непрестанно восхваляют Бога за Его вечную славу и величие. Перед нами - восхождение от человеческих прошений к созерцанию и поклонению.
Здесь можно процитировать замечательную молитву, составленную митрополитом Московским Филаретом (1782-1867).
Господи, не знаю, чего мне просить у Тебя. Ты Един ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить себя. Отче, даждь рабу Твоему, чего я сам просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения, только предстою пред Тобою. Сердце мое Тебе отверсто; Ты зришь нужды, которых я не знаю. Зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми меня. Благоговею и безмолвствую пред Твоею святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами. Приношу себя в жертву Тебе. Предаюсь Тебе. Нет у меня другого желания, кроме желания исполнять волю Твою. Научи меня молиться; Сам во мне молись. Аминь.
4.
Таинстваи личная молитва
Христианская молитва возможна только на основании и в контексте крестной Тайны искупления, или, другими словами, только в Церкви, которая есть и Тело Христово, и Его pleroma (греч. полнота. - Прим. пер.). Здесь можно процитировать блаженного Августина: Христос не только в Себе, но и в Своем Теле - totus Christus, caput et corpus (лат. весь Христос - Глава и Тело. - Прим. пер.). Это - основание и реальность сакраментальной жизни Церкви, которая представляет собой существенную структуру всего христианского богослужения. Тайна «всего Христа» - totus Christus - продолжается, всегда присутствует и представляется в Таинствах Церкви. Здесь происходит непрерывная Епифания Господа в сакраментальной жизни Церкви. Христианское богослужение существенным образом укоренено и сконцентрировано вокруг великих Таинств Евхаристии и Крещения. Христиане всегда совершают богослужение и могут поступать так только как «члены Христа», крещеные и причащающиеся, то есть как те, кто пребывает «во Христе» невыразимым, но реальным образом, - и, следовательно, совершая богослужение, они никогда не пребывают «вне» Его, пока они преданы Ему в вере и верой - хотя они отдалены и отчуждены от Него своими грехами.
Замечательно, что величайшее Таинство Присутствия Господа с раннехристианских времен называлось Евхаристией, то есть - благодарением. Действительно, евхаристическая молитва представляет собой детально разработанный анамнезис Magnalia Dei (лат. чудные дела Божии. - Прим. пер.) вплоть до Тайной Вечери и повеления Христа «творить сие в Его воспоминание». Анамнезис в форме благодарения…
Евхаристия представляет собой высший акт общественного богослужения. Все ее молитвы составлены во множественном числе, включая анафору, или молитву освящения. И это выразительное «литургическое множественное число» - «литургическое мы» - особо подчеркивает общинный характер христианского бытия. И все же каждый должен «молиться своей Литургией», лично сослужить в общинном акте богослужения, и не просто «молиться за Литургией» - как посторонний, присутствующий на службе, но по сути не вовлеченный в нее. Здесь на передний план вновь выступает двойственный характер христианского бытия: членство в общине и личная причастность.
5.
Посвящение Богу
Богослужение - это норма христианского бытия. Оно больше, чем серия одиночных и случайных актов молитвы. Для христианина недостаточно служить время от времени, в определенное время или часы. Богослужение должно быть постоянным, должно быть более habitus (лат. состояние. - Прим. пер.), чем actus (лат. акт, действие. - Прим. пер.). Действительно, служить Богу означает постоянно пребывать и ходить в Его присутствии, «перед Ним», перед Его очами. И это - мера христианского роста. Никогда не быть вне Божественного присутствия… Христианин должен совершать богослужение в целостности своего бытия, на всех путях и во всех ситуациях своей жизни. Ибо он, благодаря своим крещальным клятвам и обетам, благодаря силе крещальной благодати, пребывает «во Христе», а не только «перед» Ним.
Соответственно, сама Церковь в высшей степени «реальна» именно как богослужебная община, община или собрание богослужебных членов - личностей. Она возрастает до своей полноты в процессе богослужения. Этот процесс начинается в акте крещального посвящения, в акте благодарности и веры и продолжается в сфере освящения, то есть в принятии Духа. Этот процесс по своей сути является двухфокусным: он включает в себя как трансформацию личностей («освящение»), так и возрастание Тела в полноту и единство.
6.
Повседневная жизнь
Какова же функция богослужения в «повседневной жизни» верующих или, лучше, живых членов Тела Христова? Истинная проблема заключается не в «повседневной жизни» как таковой, то есть не в комплексе различных «объективных» ситуаций или событий, в которые вовлечены люди. Истинная проблема - в самих людях. Христиане, объединенные в братство друг с другом во Христе, в Его Теле, призваны жить день за днем во всех этих различных и изменчивых ситуациях, свидетельствовать и служить в «ежедневной жизни». Их понимание и интерпретация этой жизни в многообразии и путанице ее течения зависит от их основной устремленности, или даже более - от их «бытия во Христе». Поведение, служение и действие обусловлены «бытием» христиан, то есть бытием «во Христе».
Истинная цель богослужения - созидание христианина. Христианин, пребывая «во Христе», найдет свой христианский путь в лабиринте ежедневных задач, в трудностях ежедневных искушений. Ведь он не один: он - «во Христе».
[1] Квиетизм (от лат. quies - покой), мистикорелигиозное течение, требующее полного пассивного покоя души, отречения от жизни (Прим. пер.)
