5 июня исполняется десять лет со дня принятия первого в истории новой Европы нормативного акта, регулирующего сектантскую деятельность,— французского закона «О предупреждении и пресечении сектантских течений, ущемляющих права и основные свободы человека». В России, несмотря на сообщения о судебных процессах против сект, «нетрадиционные культы» чувствуют себя довольно вольготно. О том, как складываются отношения в треугольнике «государство — общество — секты», рассказал «Воде Живой» ректор Санкт-Петербургского Православного института религиоведения и церковных искусств иерей Аркадий Северюхин.
—
Отец Аркадий, как Вы думаете, России нужен антисектантский закон аналогичный тому, что был принят во Франции? Или у нашего государства достаточно механизмов, чтобы противодействовать сектам?
—По крайней мере, опыт европейских стран у нас более применим, чем американский. В Соединенных Штатах этим занимается общество. А государство деятельность общественных и религиозных организаций фактически не регулирует. Там система допускает регистрацию любого религиозного движения. Если его устав формально закону не противоречит, то даже «Церковь сатаны» можно зарегистрировать. Но и антисектантские движения в США очень сильны: «Сеть осведомления о культах», например, или «Американский семейный фонд». У них в штате работают психологи, религиоведы, юристы, так что эти организации могут эффективно противодействовать сектантским злоупотреблениям.Опыт европейских стран другой, для нас он ценен тем, что показывает, как государство может заботиться о правах своих граждан, об их духовной безопасности. В Европе многое делается для того, чтобы отстоять свободу совести. Но при этом деятельность тех религиозных групп, которые являются экстремистскими, пресекается, а их лидеры депортируются из страны.На мой взгляд, большой необходимости в отдельном законе нет. Существующего законодательства вполне достаточно, чтобы ограничивать деятельность организаций, которые по каким-то формальным признакам отнесены к религиозным, а по сути представляют собой коммерческие структуры, использующие религиозную символику.
—
Их можно привлекать за незаконное предпринимательство?..
—Да, если человек занимается бизнесом, пускай так и говорит, не надо называться религиозной организацией: «Аллилуйа! Иисус тебя сегодня благословляет! Сегодня ты даешь Ему тысячу долларов, завтра Он даст тебе две!» Нужно просто проверять, соответствует ли реальная деятельность той или иной организации ее уставу.
—
А почему контроль над сектами с помощью общественных организаций в России не эффективен?
—У нас секты более организованны, у них есть адвокаты, финансовые ресурсы. А общественные комитеты состоят, как правило, из энтузиастов, из людей, чьи близкие пострадали от деструктивной деятельности. Понятно, что эти комитеты не очень сильны. Поэтому не всегда, скажем, обращение в суд может быть решением проблемы. Например, саентологи умеют вести судебные процессы и легко их выигрывают.
—
Недавно книги Рона Хаббарда, кстати, исключили из списка экстремистских материалов.
—Да, как раз хорошо поработали адвокаты, правозащитники...
—
Получается, вся надежда на законодателей и правоохранительные органы?
—Запретительные меры тоже не всегда эффективны. Например, лишили регистрации «Свидетелей Иеговы». Но стало только хуже. Раньше они были на виду, а после запрета они просто расползлись по квартирам. И родителям стало еще сложнее найти своих детей, попавших в эту секту.Кроме того, когда сектанты попадают в опалу, у них появляется ореол мученичества, они чувствуют, что страдают за правду.Запретительные меры, конечно, нужны, но если будет реальное гонение, то это ни к чему хорошему не приведет. Еще Александр I в 1816 году издал указ относительно русской секты духоборов: «Чтобы вернуть потерявшуюся овцу в стадо, нельзя действовать силою, это совершенно противоположно учению Спасителя, Который пришел взыскать и спасти погибшее. Истинная вера есть труд и дело благодати и может быть внедрена в душу наставлением, кротостью, прежде всего добрым примером».
—
Но это дело скорее не государства, а нашего повседневного поведения. Как на личном уровне противостоять распространению сектанства?
—Лучший способ обезопасить себя и своих близких — информирование. Почему люди попадают в секты? Потому, что они не представляют уровень опасности, а главное — не знают своей традиционной духовности. Нужно духовное образование и воспитание. Необходима миссия, и заключаться она должна не только в том, что священник проповедует в храме, но и в подготовке наших благочестивых прихожан-мирян к тому, чтобы делиться своей верой. И тогда проблема сектантства будет сведена к минимуму. Полностью она, конечно, не исчезнет, но, во всяком случае, это будет качественно иной уровень. Маргинализировать секты, не дать им возможности широкой проповеди — вот к чему нужно стремиться. Не надо забывать, что в некоторых случаях Православная Церковь оказывалась просто в меньшинстве. Проповедников, которые были обучены и подготовлены, в
90-е годы среди сектантов было больше. Сейчас больше православных, поэтому мы можем дать людям возможность побольше узнать о своей вере.
—
Если заглянуть в Википедию, можно увидеть огромное количество определений того, что такое «секта». Общепринятого определения нет, и это не может не затруднять деятельность и сектоведов, и юристов...
—Ученые часто допускают большую ошибку, определяя секту по ее численности, структуре, положению в социуме, не учитывая самый главный — религиозный фактор. А ведь как человек мыслит себе Бога, так он и с окружающим миром строит отношения. Если для человека Бог — абсолютное добро, то он и к миру относится как к проявлению этого абсолютного добра. А если у него ущербные представления о Боге, то он и мир воспринимает как нечто дефектное. Если вера позволяет человеку врать, торговать оружием или наркотиками, то понятно, в какого Бога он верит.
—
Получается, что со светскими учеными тяжело найти точки соприкосновения?
—Да нет, нам удается договариваться. Если исследователь объективен, он понимает, что учитывать религиозную составляющую надо. И потому, когда встает вопрос о рассмотрении в суде дела той или иной религиозной организации деструктивного порядка, как правило, прибегают к совету священника-богослова.
—
Один их таких процессов недавно прошел в Краснодаре. По его результатам были признаны экстремистскими некоторые печатные материалы «Свидетелей Иеговы». В приговоре говорится, что в этих материалах присутствует «негативное, враждебное отношение к другим религиям». Но в том же самом можно обвинить и Православную Церковь! Сейчас руководство страны более или менее положительно относится к православным. А завтра все может измениться, и этот же закон будет с тем же успехом использоваться против Церкви.
—Подождите, и у нас есть декларирующий себя православным Константин Душенов! Он отбывает законное наказание, и литература его признана экстремистской... Конечно, законодательство не является абсолютом. Оно имеет плюсы и минусы, имеет какие-то формы толкования. Прописать так, чтобы закон был совершенным, невозможно. Всегда будут какие-то поправки, какие-то комментарии к нему. Но и тот закон об экстремистской деятельности, который сейчас существует, я считаю вполне дееспособным и востребованным.С другой стороны, если сейчас государство к нам, к Церкви, к православным людям, которых в России большинство, относится с уважением, ориентирует законодательство на те нравственные ценности, которые есть в христианстве, то это великое благо, этим надо пользоваться.Кстати, когда тех же «Свидетелей Иеговы» в Москве лишили регистрации, то это им совершенно не помешало провести конгресс при сопровождении конной милиции. Так что их права, как правило, защищаются действительно на высшем уровне!
—
Какие из сектантских организаций сейчас наиболее опасны?
—Саентология, сатанинские культы... Но из тех, на кого почему-то меньше всего обращают внимание,— это неохаризматы. В Швеции по статистике у 25% адептов были попытки суицида. Каждый четвертый! Некоторые говорят: «Смотрите, неохаризматы проповедуют о любви, о милости, о Христе». Но по факту — это оккультизм, прикрытый христианскими символами. Такие оккультные практики приводят к расстройствам как душевного, так и физического здоровья. После таких трансов возникает зависимость, подобная наркотической.И у нас это движение достаточно распространено. Существует огромное количество незарегистрированных общин! Про классических пятидесятников мы знаем, где они находятся (например, «Дом молитвы» на улице Славянской — Прим. ред.), да они уже и более спокойно себя ведут. Но сравните с тем, что происходит в неохаризматических собраниях, которые неизвестно, когда и где собираются: люди лают, плюются, хохочут несколько часов подряд, и это называется действием Святого Духа. На самом деле это настоящее расстройство психики, а с точки зрения православной аскетики это явление называется одержимостью. К сожалению, это движение сейчас лидирует.
Беседовал Тимур Щукин
