Если дети доносят на нас — значит, мы этого достойны?
Конец 2010 года был ознаменован очередным этапом конфликта вокруг темы ювенальной юстиции в России. Всероссийский родительский форум, прошедший 22 декабря в Москве и собравший более 3000 участников (представителей православных родительских организаций), выступил с резким осуждением этого явления. В результате акций протеста, проведенных участниками форума, рассмотрение очередного пакета «ювенальных» законопроектов госсоветом и президентом, намеченное на 27 декабря, было отложено на полгода. Что будет дальше?Споры о ювенальной юстиции в нашей стране, увы, осложнены различным пониманием этого термина каждой из полемизирующих сторон. Те, кто выступает за введение в России ювенальной юстиции, преимущественно имеют в виду узкое значение понятия. Для них ювенальная юстиция — это судебный институт, осуществляющий правосудие в отношении несовершеннолетних преступников, а также контроль за их реабилитацией, то есть это полезная система, направленная на профилактику детской преступности. Однако противники ювенальной юстиции понимают термин более широко: это комплекс мер и технологий, формально направленный на реализацию прав ребенка в государстве и на защиту несовершеннолетних жертв преступлений, а фактически — на ужесточение государственного контроля за воспитательным процессом в семье. Все вместе это называется «ювенальной системой». Критики «ювенальной системы», анализируя опыт передовых индустриальных стран, где детей призывают доносить на родителей, а ребенка могут отобрать по доносу соседа, бьют тревогу. По их мнению, ювенальная юстиция в таком виде будет гибельна для России, поскольку грозит полностью разрушить и без того слабеющий институт семьи. Члены христианских общественных организаций утверждают также, что ювенальная система побуждает ребенка нарушать пятую заповедь Господню — о почитании отца и матери.Аргументы у каждой из сторон свои. Один из активных сторонников ювенальной юстиции, врач-нарколог, член Общественной палаты РФ кандидат медицинских наук Олег Зыков (организатор первого в нашей стране приюта для беспризорных и президент фонда «Нет алкоголизму и наркомании») считает, что противиться введению такой системы так же глупо, как противиться педиатрии. Олег Зыков полагает, что в России учтут негативный опыт применения ювенальных технологий в западных странах: «Зачем нам перенимать западный опыт? Если дети будут на нас доносить, значит, мы этого достойны, мы их так воспитали»,— считает он (из выступления на круглом столе «Церковь и дети: поиск новых путей церковной работы с подрастающим поколением в современных условиях» 9 ноября 2006 года в Свято-Даниловом монастыре).И в православной среде есть люди, которые считают, что бить тревогу по поводу появления в России ювенальной юстиции не стоит. Руководитель Патриаршего цент-ра духовного развития детей и молодежи игумен Иоасаф (Полуянов) полагает, что система ювенальной юстиции необходима подросткам, совершившим правонарушения: при действующей системе законодательства у такого подростка практически нет шансов вернуться к нормальной жизни. Если «обычный» судья просто заведет на малолетнего преступника уголовное дело (специально разбираться с каждым, как правило, нет времени), то «ювенальный» судья обязан проверить условия жизни ребенка в семье, разобраться в том, что побудило его совершить преступление, и вынести заключение, насколько безопасно оставить его дома. Причина большинства мелких преступлений, совершаемых подростками,— отсутствие должного контроля со стороны родителей, шире — отсутствие родительского внимания. Поэтому ювенальным судьям вменяется в обязанность работать и с родителями, которые часто не знают, чем занимаются их дети после школы, какие у них вредные привычки и так далее (см. выступление игумена Иоасафа на сайте Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи www.сdrm.ru).
Ребенок, не знающий слова «нет»
Однако противники «ювеналов» говорят все же не о вреде особого суда для оступившихся подростков, но об опасности применения ювенальной системы в отношении обычного ребенка, например... страдающего от насилия в семье. «Это совсем другой разговор,— подчеркивает заместитель главного редактора журнала „Человек и закон“ Николай Бондаренко,— Даже одна из адептов ювенальной системы, депутат Госдумы Елена Мизулина, отметила, что ювенальная юстиция не борется с причинами насилия в семье, а просто „регулирует“ ситуацию с помощью ряда карательно-репрессивных мер».
«Ювенальная юстиция в странах, где она применяется, направлена против воспитательного процесса,— продолжает Николай Николаевич.— Ценности того или иного народа передаются в процессе воспитания. Сейчас много (и справедливо!) говорят и пишут о том, что школа утратила воспитательный компонент, и только родители могут вложить в ребенка базовые ценности. Если у родителей отнимут рычаги воздействия на детей, детьми будет легко манипулировать».
Один из рычагов воздействия на детей — наказание. Вопрос о правомерности физического наказания очень сложен. Еще в XIX веке физические наказания применялись и в быту (в воспитании детей, в общении с теми, кто ниже по положению), и в общественных институтах: школе, армии, суде. Но к концу ХХ века европейская цивилизация пришла к убеждению, что в цивилизованном обществе физических наказаний быть не должно, а детей нельзя наказывать вообще (имеется в виду любое «ограничение свободы» ребенка). Родители не имеют права за плохое поведение или учебу лишить ребенка развлечений или сладостей, они вообще не могут говорить ребенку «нет» и «нельзя».
«Воспитательный процесс немыслим без наказания,— считает Николай Бондаренко.— В христианском понимании слово „наказание“ не имеет негативного смысла. Ювенальные технологии провозглашают приоритет прав ребенка над правами взрослых, включая родителей и учителей. Ряд депутатов (сторонников внедрения ювенальной юстиции) утверждает, что первые ювенальные суды появились именно в России. Это не совсем так. В начале ХХ века законодательство Российской империи было весьма прогрессивным, в нем были статьи, касающиеся преступлений по отношению к несовершеннолетним, но ювенальной юстицией это никто не называл. В своде законов Российской империи была статья под названием „О власти родительской“, где приоритет власти родителей не подвергался сомнению и предусматривалось, например, право родителя заключить подростка в тюрьму за развратную жизнь».
А судьи кто?
По мнению Николая Бондаренко, сегодня преждевременно говорить о том, что ювенальная юстиция активно внедряется в России. Пока многие положения, обычные для ювенальной системы на Западе, противоречат российскому законодательству. Так, для стран с развитой «ювенальной» культурой характерно представление властей о том, что дети должны воспитываться в определенных бытовых условиях, в противном случае их могут изъять из семьи. Это не согласуется с
7-й статьей Конституции Российской Федерации: согласно
2-й части этой статьи, в нашей стране обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, устанавливаются гарантии социальной защиты. То есть по российским законам, выявив малообеспеченную семью, надо ей помогать (в том числе и материально), а не отбирать детей.
Культура нетерпимости к разрушению семьи
Сегодня в церковной среде тема ювенальной юстиции обсуждается преимущественно в обличительном тоне. Однако важно в бою с мировым злом не увлекаться борьбой с ветряными мельницами и направлять свои усилия на конкретное, позитивное дело. По мнению Николая Бондаренко, в вопросе о ювенальной юстиции главная задача всех общественных организаций — формировать культуру, пропагандирующую семейные ценности, «культуру нетерпимости к разрушению семьи». Пока же главная российская беда, считает Николай Николаевич,— низкая социальная и общественная активность православных христиан: «Страна нуждается в построении гражданского общества, солью которого будут люди верующие. Порядочным людям надо начать организовываться, и первые шаги в этом направлении уже делаются. В нескольких регионах России создаются общественные организации под руководством местного священства. В городе Сургуте, например, достигнуто соглашение между православной родительской организацией и местными властями: все вопросы, касающиеся детей, будут решаться только при участии этой организации, а также при участии родительской общественности. Родительские комитеты должны быть при каждом храме, и их представители должны входить в состав родительских комитетов в школах».
