«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37)
Вода живаяСанкт-Петербургский
церковный
вестник

Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году.

Вода живая
Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви

Последние новости

Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест

Главная / Журнал / № 6, 2010 год

КРЕСТ НА ПОГОСТЕ

Надпись на кресте на Левашовском мемориальном кладбище: «Протоиерей Кедров Фёдор Андреевич. Родился 21 июня 1887 г., арестован 23 ноября 1937 г. расстрелян 14 декабря 1937 г. Помяни Господи в царстве Твоем»...

Дочерняя память

В деревню Усть-Подол мы приехали после 17-го года, году в 1919-м. У папы и отец был священником, он вызвал папу на свое место, так как уже был пожилым. До этого мой папа служил в Петрограде, в Новой Деревне. Он окончил Духовную семинарию в Александро-Невской Лавре, а мама — Исидоровское училище на Староневском.

Папа был истинно верующим человеком, очень любил семью и нас, детей. Детей было шесть человек. Папа учил нас быть добрыми, не обижать, не лгать и не брать чужого. Он хорошо рисовал и еще помогал, чем мог, всем больным. К нам часто приходили крестьяне и возмущались тем, что в стране творилось. Как сейчас помню, папа говорил, что со всем нужно мириться, всякая власть от Бога и надо терпеть. Нас папа никогда не настраивал против власти.

Папа очень переживал смерть мамы. Мама умерла в 1934 году, мне тогда было 19, младшему брату — 5 лет.
Пришли арестовать папу ночью, зная, что он с двумя детьми дома. Ждали до утра. Восьмилетнего брата взяли к себе соседи, а десятилетней сестре охрана разрешила ехать с папой в одном вагоне до Званки, где жила другая сестра, взрослая. В то время она, как и я, уже была замужем, а наш 17-летний брат работал в деревне Пульнице Волховского района.

Мы никого в детдом не отдали. Я взяла к себе сестру и брата (у меня до войны своих детей не было), а сестра в Званке (у нее уже была дочь) взяла к себе младшую сестру. Мы все выросли, честно трудились, Родине никто не изменил. Когда мы узнали, что папа похоронен в Левашове, сестра с детьми приехала из Севастополя и условно сделала могилку, поставили крест, фотографию.

Ксения Крутикова-Кедрова, Великий Новгород


Жестокие документы

В анкете арестованного Кедрова другая дата рождения: 29 мая 1887 года. Дело короткое и лживое, как и все дела того времени, написанные по одному плану и образцу. Надо верить только простым биографическим сведениям: из семьи священника, до революции жил в церковной усадьбе, 12 десятин пахотной земли сдавал в аренду. Служил в Гдовском Димитриевском соборе, с декабря 1917 года — в Петрограде, с 1919 года — на родине. После революции имел дом, лошадь, две коровы, шесть гектаров земли. В 1930 году землю и скот отобрали. «В Белой армии не служил, в бандах и восстаниях не участвовал». Судим в 1924 году за «распространение религиозных предрассудков» на один год условно; в 1931 году — за «незаконную продажу коровы» на один год исправтрудработ. Читай в первом случае: «веры не оставил», а во втором: «одну из своих отобранных коров пытался продать ради пропитания семьи».

В обвинительном заключении чекисты записали: «Следственными и агентурными материалами установлено, что Кедров, будучи враждебно настроен к Сов. правительству, вел среди местного населения к. р. агитацию, направленную к дискредитации государственных мероприятий; в начале сплошной коллективизации говорил, что опять возвращается крепостное право для крестьян, пытался опорочить Сталинскую Конституцию и распространял клеветнические измышления по поводу государственных займов».

Три недели прошло со дня ареста. Расстрелян без суда и объявления приговора через день после выборов по Сталинской Конституции. О месте погребения ни слова.


Сияние креста

Священник с портрета смотрит из-за деревьев в сторону дорожки, по которой когда-то возили расстрелянных. Выбрано для него место тихое, но приметное. Теперь стоят там памятники украинцам, белорусам, литовцам, евреям, норвежцам. Поставили свой камень итальянцы, два дубочка посадили. Чуть подвинулся крест Кедрова, и всем хватило места. В один из дней между Пасхой и Троицей мы с друзьями приезжаем ухаживать за памятниками. Делаем снимки. И заново сияет крест Фёдора Кедрова.

Когда в Левашове освящали новгородский поклонный крест, дарили всем присутствующим книгу «Левашовское мемориальное кладбище». «А знаете, вы победили, — сказала мне переводчик этой книги на английский язык, — теперь это место ужаса воспринимается как обычное кладбище». Такой задачи изначально не было. Да и слово «победа» — не мое. Громовое, тревожное, вобравшее в себя многие беды. Но кладбище сложилось как место светлой памяти, это правда.

Анатолий Разумов