Дима Л.одиннадцатиклассник:
Мне лет с четырех прививали мысль, что надо ходить в церковь, потому что так надо. Бог есть, и это не обсуждается. Мама таскала в храм, и я там буквально с утра до ночи находился. Сначала на службе, потом помогал после службы... Мне это надоело лет в 12. Сейчас я продолжаю иногда ходить, но делаю это с внутренним несогласием. У меня есть знакомые, им по 20 лет, они сами пришли в Церковь. Они поверили в Бога, никто их не заставляет, они свободны, но они чувствуют сердцем, что надо идти в храм, и идут. А мне душа такого не говорит, мне это уже приелось. Самостоятельный приход в Церковь, мне кажется, лучше. У меня больше половины таких знакомых, а остальные ходят, как я, — через пень колода. Понятно, что лет через десять большинство из нас вообще не пойдет в храм.
Я за свободный выбор человека, не надо ему ничего навязывать, а тем более религию, каждый сам должен себя воспитать. У меня есть пример в классе: у одного парня неверующие родители, а он начал слушать «Алису» и понял, что Бог все-таки есть, стал верующим человеком. Думаю, что у меня в классе вообще никто не ходит в церковь, кроме меня, но больше половины (если вообще не все) считают, что Бог есть. А я считаю, что Бога нет. Такой уж я человек, верю лишь в то, что видел сам.
Говорят, что любовь невозможно увидеть глазами. Но я и в нее не верю... Знаете, вот тараканы тоже размножаются, но никто ведь это любовью не называет? А чем люди отличаются от насекомых или животных? Бог сказал, что человек — тварь Божия. Мы такие же твари, как тараканы и мыши. Почему у них не называется любовью, а у нас называется? Это выдумка все! Выдумывают идеал человека, его идеальные чувства и под это подгоняют людей. Думаю, что любовь — это чувство привязанности, скорее всего.
Молитва — для кого?
Я ходил в воскресную школу пять лет и даже ее закончил. Но мне не очень нравилось, что каждый год там говорилось об одном и том же! Я спал на последней парте, не помню, чтобы меня что-то тронуло. Где я только не был! Пять лет пел в хоре на клиросе. Во многих монастырях был вместе с хором, пели там, и я три раза в обморок падал. Было очень жарко, а мне было всего восемь лет. Я ушел из хора в 12. Из-за того, что в меня не верила регент хора, она считала меня хуже всех. Четыре года она держала меня в младшей группе, хотя мне казалось, что я пел лучше, чем многие. Петь мне нравилось, но это было слишком долго и каждый раз одно и то же!
Еще я ездил в православный лагерь от прихода. Честно говоря, мне не понравилось, потому что там сильно принуждают делать человека то, что он не хочет. Например, читать молитвы перед сном по полчаса. Насколько я знаю, молитва должна быть для Бога, а не для руководителя. Я уверен, что больше половины детей пришли на молитву лишь бы отбыть номер, просто простоять и все, и пойти спать.
Когда у меня будет сын... Если он заинтересуется сам, то я его поведу в храм. А навязывать не буду. Очень странно получается, что люди, которые пришли в церковь сами, своих детей ходить туда — заставляют. Получается несправедливо, по-моему, их дети тоже должны решить сами за себя: будут они ходить или нет. Конечно, можно помочь определиться... Например, моя учительница помогла одному знакомому прийти в церковь. Не то чтобы он был неверующим, у него были свои мысли о Боге. А учительница просто привела его в храм, не навязывая ничего... И это помогло.
Если Он действительно есть...
Кто-то сказал такую фразу, что Церковь — это самый большой пиар в истории человечества. Я считаю, что человеку для общения с Богом не нужен богато разрисованный храм с иконами и фресками. Тот же Христос, Он же не ходил ни в какую церковь, Он напрямую обращался к Богу, и Он Ему все давал.
Я не очень понимаю следующее: в храмах бывает надпись, что, мол, те свечи, что вы покупаете вне храма, не являются данью Богу. Это что, бизнес такой пытаются устроить? Это уже перебор, мне кажется. Еще мне непонятно: когда Патриарх Кирилл благословлял нашу сборную на олимпиаду, он сказал, что просите, ведь только просящим Бог дает помощь. А в Библии наоборот написано: Бог любит тех, кто ничего у него не требует, но просто молится. Зачем у Бога что-то просить? Если Он действительно есть, то Он Сам понимает, что человеку нужно. Я, понятное дело, просил, еще в несознательном возрасте, лет в 12. И, понятное дело, мне ничего не дали. Это был не мобильник, не компьютер, а очень личная вещь... И этого уже точно не будет в жизни — отца не вернуть.
Чувствовал ли я когда-нибудь поддержку Бога? Если бы чувствовал, то был бы верующим... Хотя, какая мне может быть поддержка от Него? Людей же много на Земле, не может же Он всех поддерживать! Наверно, Он поддерживает тех, кто больше всех нуждается. С другой стороны, то, что я родился не инвалидом, не слепым, это уже Его поддержка. Есть, конечно, у меня определенные таланты, но их развивать надо. Даже притча об этом есть.
На службе моя голова занята разными посторонними мыслями. Мне часто приводят в пример людей, которые смирно стоят всю Литургию. Ну и что, что стоят? Я уверен, что думают они при этом, как все болит и как бы поскорее сесть. Лучше сидя думать о Боге, чем стоя о ногах, мне кажется. Но я ни о чем в церкви не думаю, ни стоя, ни сидя. Вообще не очень обращаю внимание на происходящее, стою отрешенно. Много раз я исповедовался, даже слишком много. Я не понимаю людей, которые исповедуются, а потом начинают рыдать. Я сказал — и мне все равно. Я слышал, что когда говоришь грехи священнику, ты, типа, начинаешь общаться с Богом... Не верю я в это. Ты говоришь свои грехи такому же человеку, как и ты. Не знаю, зачем нужна исповедь, наверно, легче становится человеку, когда он исповедуется. Мне тоже бывает легче, потому что после исповеди сразу причастие, а потом домой!
Ну, я поверю в Бога, и что?
Просто поговорить со священником?.. Такого у меня никогда не было. Да и что с ним беседовать? Думаю, что разговор быстро перешел бы в спор: есть ли Бог или нет. Меня начали бы убеждать всякими доказательствами, уговаривать или учить жизни, что хорошо делать, что плохо... А я такой человек, что слова на меня не действуют, я все равно останусь при своем мнении, пока сам лично не смогу убедиться.
Я не верю ни в ад, ни в рай. Я читал много рассказов, помню один о женщине, у которой была клиническая смерть, она оказалась на небе, поговорила с Христом, с Богородицей, а потом — раз! и оказалась обратно на Земле. Ее вылечили. По-моему, это ее фантазии.
Думаю, что больше всего на меня повлияла смерть моего дяди, он был мне очень близок. Я стал более закрытым человеком, отчасти потому, что не все люди пережили то, что пережил я. Наверно, это гордыня какая-то. Я уже года два ни с кем не дружу, у меня есть только знакомые, потому что друзья слишком часто подводили. По-моему, лучше всего человеку быть одному, друзья часто предают.
Что мне приносит радость? Наверно, собственные успехи, которых пока нет. То есть меня сейчас ничего не радует. Когда я был маленький, мать постоянно работала, я сидел у няни, мама приходила ко мне вечером с подарками, и это меня радовало, вот это и было счастье. Сейчас я разучился радоваться и тем более быть счастливым... С чего бы это?
То, что я общаюсь с большим количеством православных людей, не делает меня православным. Может быть, что-то изменится в будущем. С другой стороны — ну, я поверю в Бога, и что? От этого я стану сильнее физически или морально? Да вряд ли. Духовно сильнее? Если что-то случится — против пистолета ничего не поможет, никакая духовная сила...
Записала Ирина Левина
Иллюстрация: Александра Ершова
На пути к себе
Вы только что имели возможность прочитать два совершенно разных материала (под первым подразумевается интервью с Ильей Новиковым — прим. ред.), приоткрывающих завесу над тайной самоощущения подростка в Церкви. Когда я знакомлюсь с такими свидетельствами, то остро чувствую, что касаюсь чего-то очень тонкого, ранимого, интимного, словно вторгаюсь в область недозволенного. Мы стали свидетелями человеческого внутреннего роста, причем в одной из тех его стадий, когда он наиболее критичен и болезненен — «переходного возраста». Вообще личностный рост, как смена времен года, и каждая фаза жизни необходимы, нормальны и должны быть прожиты полностью. Есть ли смысл смеяться над дерзкими, еще не распустившимися почками или горевать об опавших листьях?
Подросток — это всегда наоборот. Парадокс: одних детей тщательно воцерковляют, но это в какой-то момент перестает работать или даже приводит к противоположным результатам, и, наоборот, на религиозное воспитание других не обращают никакого внимания, а они сами приходят к вере. Сложно однозначно предсказать, как повлияют наши взрослые воздействия или бездействие.
Мне кажется оправданным, что второй юноша, Дмитрий, не назвал своей фамилии, и мы не стали публиковать его фотографию. Возможно, через десять лет он скажет нам за это спасибо, вне зависимости от того, станет ли верующим или нет. Люди так стремительно меняются, а особенно в этом возрасте!
Я все размышляю над тем, какие выводы мы можем сделать из этих двух таких разных историй? И возможен ли какой-то один верный вывод? Трудно выносить суждения (хотя такое желание возникает): этот плохой — тот хороший, этот искренний — тот лжет, все просто и понятно. И та, и другая история — объективность, реальность жизни. И то, и другое — нормально для подросткового возраста. Но как нам воспринимать эту нормальность: устраняясь или ища возможности диалога? Как найти точки соприкосновения, как помочь им на пути к себе?
Протоиерей Александр Сорокин
