«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37)
Вода живаяСанкт-Петербургский
церковный
вестник

Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году.

Вода живая
Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви

Последние новости

Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест

Главная / Журнал / № 11, 2010 год

ИВАНОВ, ПЕТРОВ И ДРУГИЕ...

В ноябре в широкий прокат выходит фильм-трагикомедия «Иванов» по мотивам пьесы А. П. Чехова производства студии «Полонез» и «Театральной компании Вадима Дубровицкого».



Признаться, я давно не читаю бумажные книги. Обычно нахожу нужный текст в интернете и скачиваю его в айфон. Обеспечивая себе чтение таким электронным образом, я заметил, что на книжные вкусы наших современников очень влияет телевидение. Начинается сериал «В круге первом», и тысячи, десятки, сотни тысяч людей скачивают книгу Солженицына в интернете. Получается, что в наше время кино, будучи вторичным продуктом по отношению к литературному материалу, заставляет людей возвращаться к книге.

Станиславский вспоминал, что Чехов противился постановке «Иванова». «Даже и читать его не смейте», — говорил он, называя свое произведение то драмой, то комедией. Интересно, одобрил бы Антон Павлович факт создания фильма по его произведению? Собираясь смотреть «Иванова», я почему-то сразу подумал: «Поможет ли кино вернуть популярность моему любимому писателю?..»

Сто лет назад столь широко распространенная в нашей стране фамилия Иванов произносилась иначе: с ударением на букву «а». А вот проблемы, которые испытывает чеховский герой, знакомы, наверное, каждому: и человеку прошлого века, и нашему современнику. Мир тонет во зле. Это не может не тяготить. Однако в отличие от легендарных персонажей героических эпосов чеховский Иванов не борется со злом. Он живет во зле, являясь его частью, распространяя ненависть вокруг себя. Сам Чехов так описывал своего Николая Алексеевича: «Иванов, дворянин, университетский человек, ничем не замечательный; натура легко возбуждающаяся, горячая, сильно склонная к увлечениям, честная и прямая, как большинство образованных дворян... Но едва дожил он до 30–35 лет, как начинает уж чувствовать утомление и скуку... Он ищет причин вне и не находит; начинает искать внутри себя и находит одно только неопределенное чувство вины... Такие люди, как Иванов, не решают вопросов, а падают под их тяжестью».

Иванов в фильме режиссера Вадима Дубровицкого получился вполне чеховским. Алексей Серебряков в этой роли задумчив, непредсказуем и явно подвержен затяжной депрессии. Впрочем, как тут не унывать: умирающая от чахотки жена, чудаковатый граф Шабельский, навязчивый доктор, который постоянно читает нотации, пристающий по денежным вопросам управляющий имением Михаил Михайлович Боркин и актер Валерий Золотухин. Точнее, юродивый Иван Сидоров, который постоянно ходит где-то рядом, но роль его не до конца очевидна: такое ощущение, что он еще не пришел в себя после съемок в фильме «Дневной дозор». Сидоров — персонаж, которого не было у Чехова, — придает ивановской усадьбе настроение безумия. Он пародирует окружающих его людей, что-то мычит, кривляется. Но в то же время возникает ощущение, что блаженный знает нечто большее, о чем никогда не скажет в силу своего убожества. Образ Ивана Сидорова открывает зрителю глаза на обитателей усадьбы. Все они больны безумием. При этом Иванов еще и банкрот. Он сидит и думает. Мысли его по большей части грустные. В таком тоскливо‑осеннем настроении под звуки виолончели и рояля проходит первый час картины. Начинает казаться, что, кроме этой усадьбы с вечной осенью и распахнутыми окнами, в мире нет ничего. Воздушный шар с двумя пассажирами пролетает мимо. Они смотрят на унылую картину и летят дальше. Нечего тут делать...

То ли дело ближайший уездный город! Здесь много народу, все при чинах и при деньгах. Однако прислушайтесь, о чем говорят его жители. Осуждение, ненависть, подозрительность во всем увидеть корысть и лукавство. Подобным образом многие наши современники нередко говорят о Церкви: там душно, несовременно, там наживаются на простых людях. «А сами-то Вы там были?» — «Нет, зачем? Я и так все знаю, дело совершенно ясное»...

Почти растворившийся в этих сплетнях мужичок по фамилии Лебедев (тоже по сей день очень распространенная фамилия) пытается разглядеть в презираемом всеми Иванове своего: «Гляди на меня как на друга... Студенты мы с тобой... либералы... общность идей и интересов... Вместе в Московском университете учились... Alma mater»... Эти слова для Лебедева — воспоминание об утраченной, потерявшейся гдето юности. Ну, право, какой из него либерал? Прятать деньги от жены, участвовать поневоле в различных интригах — для этого не обязательно учиться в университете. Впрочем, и Иванов не похож на прогрессивного деятеля: он тоже тонет в болоте, где выражение «общность интересов» звучит как издевательство. Здесь каждый за себя, вот и вся «альма-матер».

Актеров в фильме про Иванова периодически сменяют куклы. Как в песне Макаревича: «Кукол дергают за нитки, на лице у них улыбки, и играет клоун на трубе. И в процессе представленья создается впечатленье, что куклы пляшут сами по себе». Куклы-герои — рабы обстоятельств, заложники ситуации. Они живут в мире, где нельзя не врать, невозможно любить, но при этом полезно уметь играть в преферанс или пить кофий на веранде. И все категории жизненных ценностей исчисляются деньгами.

Несмотря на то, что картина названа трагикомедией, в ней ничего комедийного не заметно. Это трагедия неудобного человека, который ненавидит окружающий мир, но еще больше ненавидит себя. Это драма, от которой нет спасения, из которой нет выхода. В картине с красивыми плавными видами задействованы хорошие актеры, которым, впрочем, их роль не позволяет играть хорошо: герои, включая самого Иванова, уж больно поганые.

Но вернемся к тому, с чего начали. Возбудит ли этот фильм массовый интерес к гению Чехова? Вряд ли. Если произведения Антона Павловича для многих кажутся чем-то скучным, новая картина Дубровицкого «осядет» там же: в ней мало «экшена». А вот для ценителей театра, не привыкших к «киношным» спецэффектам, «Иванов» будет понятен. Но все равно, чтобы принять картину всем сердцем, нужно знать чеховский текст. С ним многие эпизоды становятся ближе и честнее. Есть ли выход из ситуации, в которую попал Иванов? Есть ли возможность убежать из этого круга ненавистных тебе людей, скрыться от долгов, переходящей в зиму осени и навязчивых образов? Те, кто читал пьесу Чехова, знают, что его Иванов решил эту проблему радикально.

Мне тоже скоро 35. И я по-своему решил проблему Иванова. Если зло подбирается к тебе, не становись его частью. Если вокруг все предают тебя, оставайся честным. И никого не вини в своих бедах. Жаль, что Николай Алексеевич этого не понял.
Денис Маханько