Андрей Зайцев
Кандидат исторических наук,
обозреватель портала «Религия и СМИ»
Иногда в храме или в студенческой аудитории можно услышать такие вопросы: «Почему канонизировали последнего русского царя, разве он был хороший политик?», или «Я лично знал человека, он такой праведник, почему Церковь до сих пор его не сделала святым, разве он не в раю?»
За этими «маленькими» вопросами скрываются большие проблемы, которые нет-нет, да и вырываются наружу: то потребуют сделать святым Иоанна Грозного или Евгения Родионова, то, напротив, с такой обидой говорят о «политических канонизациях», как будто Православная Церковь разрушится, если в ее святцах станет на одно имя больше.
В современной Церкви многие верующие воспринимают святого как человека, находящегося в раю, а саму канонизацию - как гарантию, что этот человек спасен. В определенной степени это так и есть, но мы не можем утверждать, что число спасенных равно числу канонизированных святых.
Попробуем же вместе разобраться, кто такой «святой» и что значит «канонизация» того или иного подвижника?
ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ ПРАВЕДНИКИ
Читая Библию, мы видим, что ветхозаветные праведники отличаются от христианских подвижников. Если мы представим себе благочестивогоиудея, то почти наверняка это будет образ человека, соблюдающего все нормы Моисеева Закона, подолгу молящегося, а может быть, это будет образ ребе (раввина, учителя), идущего по пыльной дороге, - за ним следует небольшая горстка учеников, а он разговаривает с ними, объясняет им нормы Закона, а также учит его толкованию. Мы также можем представить себе пламенного пророка, который безбоязненно говорит с царями, или, наоборот, царя Давида, который кается в своем падении, Лота, спешно покидающего Содом, или Авраама, умоляющего Бога пощадить город ради нескольких праведников. Одним словом, это будет человек, для которого предельно важно соблюсти заповеди или исполнить свое предназначение, миссию. Митрополит Антоний (Блум) писал о святости в Ветхом Завете: «Для Израиля - для Ветхого Завета - святость мыслилась как само существо Бога. С этим понятием связывался благоговейный страх, связывалось и чувство безнадежной разделенности: Бог абсолютно трансцендентен. Даже когда Бог открывается, Он пребывает непознаваем, даже когда Он приближается, Он остается бесконечно далеким, даже когда Он обращается к нам, Он все равно за пределом всякого общения. Приближение к Богу опасно». Это чувство отдаленности от Бога, сознание того, что «святость» есть качество только Бога, отразилось и в самом слове, которое иудеи использовали для обозначения данного понятия: kdsh (кодеш - выделить, очистить, объявить что-либо неприкосновенным). Иными словами, святость - это то, что принадлежит Богу, что может быть осквернено неблагоговейным отношением или излишней доступностью сакрального предмета. Человек же должен соблюдать заповеди, а также творить дела добра, милосердия и любви, то есть быть классическим праведником в нашем понимании, особым, особенным человеком.
ХРИСТИАНСКАЯ СВЯТОСТЬ
Проходит совсем немного времени, и вот уже молодая христианская Церковь должна выработать собственное представление о том, что же такое «святость». С одной стороны, уже в текстах апостола Павла греческое слово άγιος может употребляться как обозначение для всех учеников Иисуса, святых по благодати крещения. Иными словами, Новый Завет говорит о том, что через Христа, освящается всякий человек, верующий в Него. Как пишет об этом митрополит Антоний Сурожский, «Всякая святость есть святость Божия в нас: это святость через сопричастность». Такое представление о святости всех христиан, умерших в мире с Церковью, держалось на протяжении нескольких веков, по крайней мере, до начала IV века, когда император Константин Великий сделал христианство сперва дозволенной, а потом и официальной религией.
До этого момента института канонизации, то есть юридического объявления кого-либо «святым», не существовало. Все члены христианской общины, умершие в мире с Церковью, не считавшиеся еретиками, заносились в диптихи - прообраз современных поминальных книжек. Наличие имени человека в таком списке фактически обозначало то, что он почитается святым, поскольку не было известно никаких причин, препятствующих такому вердикту. Условно говоря, в ранней Церкви существовала своеобразная презумпция святости: нужны были серьезные доказательства для того, чтобы имя того или иного христианина не вносилось в диптих.
Однако с течением времени исторически возникли некоторые сложности, по которым Церковь была вынуждена выработать более четкие критерии для объявления того или иного человека святым. Возникла необходимость в четкой процедуре прославления подвижников.
Причины этого легче всего можно объяснить, если представить себе ситуацию с массовыми гонениями на христиан. В большинстве случаев не сохранилось никаких судебных протоколов допросов мученика, часто было невозможно найти его могилу, а в эпоху Вселенских Соборов еретики часто подделывали и редактировали мученические акты для того, чтобы прославить собственных подвижников. В результате возникла необходимость доказывать, что такой-то христианин был действительно православным, то есть верил в Бога так, как написано в Символе Веры. Естественно, что правильность веры в большинстве случаев должна была подтверждаться праведностью жизни. И с этого момента произошло первое «разграничение» двух основных типов подвига святого, которое нашло отражение в двух типах житий святых.
 |
Лоно Авраамово.
Фреска архимандрита Зинона |
МУЧЕНИКИ И ПРЕПОДОБНЫЕ
Уже с IV века, когда возникло монашество, Церковь стала делить подвижников на «мучеников» и «преподобных». Первые свидетельствовали о Христе ценой своей жизни или физических увечий (мученик, выживший после пыток, стал называться «исповедник»), а повествование об их подвигах стали называть «мартириями» (от греческого μάρτυς, - свидетель). Человек мог стать мучеником в один миг: известны случаи, когда вера мучеников была настолько сильна, а их терпение пыток настолько убедительно, что гонители отказывались их пытать, исповедовали веру во Христа и разделяли с ними и предсмертные муки, и посмертную жизнь вечную. В результате житие мученика часто фрагментарно, а центром повествования, его сюжетным ядром является сцена допросов и пыток, чередующихся между собой. Читатель часто не знает, кем был неустрашимый свидетель до того момента, он мог быть даже некрещеным - в ранней Церкви был специальный термин «крещение кровью» как раз для таких случаев.
С другой стороны, в IV веке в египетских пустынях начинают жить совершенно особые люди (первым известным примером может служить преподобный Антоний Великий). Их не устраивает «обычная» жизнь христианина, и душа желает особых подвигов для того, чтобы угодить Богу, соединиться со Христом. Появляется монашество - подвиг всей жизни, постоянное «труженичество», которое иногда начинается с самого раннего детства (как у преподобного Симеона Столпника или Феодосия Печерского) и кончается в глубокой старости (как у преподобного Антония Великого, по преданию прожившего более ста лет).
ЖИТИЯ СВЯТЫХ
Новый тип подвига требует особой формы описания, и постепенно возникает классическое преподобническое житие, которое принято называть греческим словом βίος - жизнь (от этого же корня происходит всем известная биография как описание человеческой жизни). Автор такого жития (человек, писавший жития назывался агиограф - от греческих слов άγιος - святой и γράφω - пишу) подробно и последовательно описывал жизнь подвижника от рождения до кончины, иногда к этому добавлял рассказы о посмертных чудесах и предлагал благочестивому читателю подражать подвигу святого, как тот учился у более ранних подвижников, жизнь и труды которых он считал образцом для себя, а все святые в какой-то степени подражали Христу, делались по благодати сопричастными Его подвигам, Его Божественной Святости.
Вот с этого момента и можно говорить о канонизации - причтении усопшего подвижника к лику святых. В этом прославлении Церковь не просто объявляла человека спасенным, но и показывала всем христианам, что жизнь или кончина этого человека может служить примером, образцом или уроком для всех христиан. Или, говоря словами митрополита Антония Сурожского: «Формы святости менялись от столетия к столетию,.. и эти изменения выражают на протяжении лет те пути, которыми Бог в сердцах верующих выражал Свою любовь к миру».
Иными словами, святость это не просто «моральная праведность» или свидетельство о том, что усопший был «хорошим, нравственным человеком», это чудо Божественной любви, в полной мере раскрывшееся через этого конкретного подвижника. Конкретные формы и способы проявления этой любви и нашли отражение в тех типах святости, которые известны каждому христианину. Апостолы, мученики, преподобные, исповедники, столпники, бессеребренники, страстотерпцы, равноапостольные, святители, юродивые - все это разные подвижники, которые служат образцом и примером для христиан.
ПРИЗНАКИ СВЯТОСТИ
Однако святость подвижника не означает его безгрешности, а канонизация человека не означает объявления священной каждой строчки, которую он написал, и каждого слова, которое он произнес. Безгрешен один Бог, а святые - это люди, которые могли ошибаться, имели свое мнение по каким-то вопросам, свой темперамент, черты характера, склонности и таланты. Само обилие и разнообразие подвигов доказывает, что христианин может больше подражать каким-то конкретным святым, к чьей жизни и подвигу он испытывает особенную близость. Что же касается текстов, написанных или произнесенных святыми, то Церковь всегда призывает подходить с рассуждением к творениям человеческих рук. Иногда Комиссия по канонизации даже специально подчеркивает, что вся жизнь человека или его творения не может служить образцом для подражания. Так было с Государем Николаем II, которого Церковь прославила за последние месяцы жизни от отречения и ареста до расстрела, а значит, канонизировав Царскую Семью, РПЦ не объявила безупречным ни способы управления государством, ни церковно-государственные отношения начала ХХ века, ни даже жизнь царя до момента его ареста. Так что те, кто обвинял РПЦ в политической канонизации последнего русского Императора, могут быть спокойны - канонизирована не идея царской власти, не повседневная жизнь и политические деяния Николая II, а лишь его подвиг и страдание на последнем этапе жизненного пути.
Наконец, для русского человека зримым проявлением святости того или иного подвижника часто были мощи - останки и частички тела канонизированного подвижника. В Русской Церкви всегда большое значение уделяли нетлению мощей - то есть полной или частичной сохранности тела святого. Известно, что при прославлении преподобного Серафима Саровского именно плохая сохранность мощей была в глазах Синода препятствием для его прославления. Однако мощи - это всего лишь кости, и тленность или нетленность мощей не является главным критерием святости подвижника. К сожалению, верующие часто забывают об этом, а потому столь болезненным был процесс вскрытия и освидетельствования мощей в начале ХХ века. Если оставить за скобками кощунства, с которыми проходили эти процедуры, то следует признать, что разговоры большевиков о том, что «попы обманывают народ», были связаны именно с представлением о мощах как о целом нетленном теле подвижника. А между тем Церковь никогда не говорила о том, что мощи - это только целое тело, напротив, существование мощевиков и икон с частицами мощей свидетельствуют о том, что размер и сохранность останков не имеет решающего значения для причисления к лику святых.
Что же касается ответа на вопрос, почему нельзя канонизировать всех праведников, то ответ на него очень прост - прославление подвижника нужно не ему, а нам. На самом деле это очень ответственный шаг, когда Церковь перестает молиться о праведнике и начинает молиться ему. Чтобы решиться на такой дерзновенный шаг, нужна не только абсолютная уверенность в несомненном православии подвижника, народное почитание и чудеса, происходящие по его молитвам, но и ощущение того, что подвиг этого конкретного святого будет полезен для всей Церкви и каждого верующего, а жизнь такого человека станет ярко горящей свечой. В противном случае поспешная канонизация может привести не к умиротворению, а к разделению верующих, что недопустимо, а потому при малейшем сомнении или при отсутствии несомненных доказательств прославление человека могут отложить или вовсе отклонить.
