Воспитанниками Центра социальной адаптации святителя Василия Великого являются дети, рожденные на изломе эпох. Вся скорбь и противоречивость этого времени тяжким бременем легла на их плечи. Таких ребят часто называют «потерянным поколением». Но сотрудники Центра хорошо знают, что для Бога никто не потерян, для Него - все живы и все важны.
Итого
«Он у меня хороший мальчик. Его просто подставили», - говорит одна мама. «Я сама знаю, что он плохой, не переубеждайте меня. Делайте с ним все, что хотите», - говорит другая. Когда сын-подросток оказывается в суде, родителям очень сложно осознать эту реальность. Особенно, если ребенок уже давно стал им чужим человеком.
«Родителям трудных подростков крайне сложно принять своего ребенка таким, каков он есть. Иногда просто даже узнать, что он из себя представляет», - говорит Юлиана Никитина, директор Центра социальной адаптации святителя Василия Великого. Сотрудники и выпускники этого центра приходят на помощь тем, в кого не верят порой даже самые близкие люди.
По мнению Юлианы Никитиной, подростковые правонарушения - это, как правило, и не случайность, и не сознательные преступления. Это скорее итог предшествующего развития человека, логическое завершение определенного этапа его жизни. Неожиданностей здесь бывает мало. «Как правило, к этому человек шел давным-давно. И то, что он оказался в суде, - это лишь завершение длинной истории. Как говорится, итого…»
Условно
Центр святителя Василия Великого расположен в исторической части города, на набережной лейтенанта Шмидта. Всякому, кто там окажется, станет ясно: параллели с колонией неуместны. Светлые помещения с высокими потолками, роскошный вид из окна… Решетки на окнах есть только на первом этаже снаружи, - то есть, это защита от внешних грабителей, а не от побегов изнутри.
Центр действует с 2003 года. Его обитатели - молодые люди от 14 до 18 лет, условно осужденные по той или иной статье Уголовного кодекса. По свидетельству сотрудников центра, у большинства из ребят статьи, в общем-то, одни и те же. Самое распространенное правонарушение - это открытое хищение мобильного телефона (то есть отнять на глазах у изумленной публики, дав всем почувствовать, что ты не вор, а герой), а также угон автомобиля с целью развлечения (не чтобы продать и что-то купить себе потом - а просто покататься с друзьями).
Условный срок - это своего рода «контрольный звонок» для юных правонарушителей. Он означает, что после вынесения приговора молодой человек остается на свободе, но любое - даже самое незначительное - преступление (например пьянство и систематические пропуски работы или учебы) позволяет судье ходатайствовать о замене срока условного сроком реальным. То есть следующий шаг - это колония.
Прохождение курса в центре святого Василия Великого предлагается такому молодому человеку в качестве альтернативы заключению. Кого-то направляет сюда в ходе следствия районный инспектор по делам несовершеннолетних. По словам сотрудников центра, это самый благоприятный вариант - так молодой человек получает шанс избежать суда либо получить более мягкий приговор. Кого-то направляет в центр уже непосредственно судья, в качестве приговора определивший молодому человеку «воспитательную меру наказания». Других - районная уголовно-исполнительная инспекция, осуществляющая надзор за условноосужденными подростками.
Но так или иначе ни один подросток не поступает в центр, если сам не желает этого. Основной принцип работы центра - добровольность. Без согласия подростка «воспитательный курс» не будет вписан в приговор. «Для нас это самый важный момент. Мы подчеркиваем, что каждый из ребят может в любой момент собрать вещи и уйти», - говорит социальный работник центра Татьяна Салтанова.
Не сесть
На вопрос корреспондента о том, почему в основном молодые люди соглашаются переехать в центр, сотрудники на удивление однозначно отвечают: «Из страха». «Чтобы кто-то из них с самого начала курса говорил: «Я хочу исправиться», - такого не было, - говорит Татьяна Салтанова. - То есть, иногда они именно так и говорят, потому что кто-то из взрослых подсказал им, потому что боятся худшего приговора. Но чтобы кто-то от души это говорил - я такого не помню. Говорить о том, что они осознанно идут на изменение к лучшему, было бы странно». По мнению Татьяны, основной мотив, который движет ребятами в данном случае, - это «не сесть». К тому же многие из них уже побывали в следственном изоляторе и знают, что такое закрытое режимное учреждение.
«Карантин»
Основной курс в центре длится 100 дней. Обычно на курсе - шесть или семь воспитанников, которых опекают одиннадцать (!) сотрудников. Исходя из условий центра, на курс принимаются только юноши, обычно одного года рождения. Основную часть времени с ними занимаются четверо мужчин - социальные педагоги. Остальные сотрудники - психологи, социальные работники - женщины. «Если делать группы для девушек, то нужно строго наоборот», - поясняет Татьяна Салтанова. Связано это с тем, что социальные педагоги на протяжении всего курса проживают непосредственно с ребятами, ночуют в смежной с ними комнате и следят за соблюдением всех режимных моментов. «Присутствие женщины тут было бы неуместно. В то же время сотрудники должны быть и мужчины, и женщины, чтобы воспитанники могли видеть разные модели поведения».
Первые три недели курса носят название «карантина». В это время молодые люди находятся под постоянным наблюдением сотрудников центра и в непрерывном контакте с ними. Воспитанники постоянно проживают в центре, не учатся и не работают. Возможности общения с родственниками и прежними друзьями строго ограничены - на курсе не предусмотрены мобильные телефоны и плееры. Выходить за пределы центра без сопровождения педагогов запрещено правилами. Тем, кто не хочет принимать таких правил, можно уйти в любой момент - только уже насовсем.
«Карантин» начинается с трехдневного тренинга общения. Его цель - установить тесный контакт ребят друг с другом и ребят с преподавателями. По признанию сотрудников центра, после этих трех дней весь дальнейший процесс обучения становится проще: «Мы перестаем быть чужими людьми». Дальше - занятия с педагогами, раз в неделю - сложные тематические тренинги по острым, волнующим подростков, вопросам (что значит быть мужчиной? из чего складываются взаимоотношения мужчины и женщины?). По сути, «карантин» - решающая часть курса. По словам педагогов, до конца карантина доходят не все, и каждый раз один или два молодых человека покидают центр. «Это действительно трудно выдержать», - говорят как сотрудники, так и выпускники центра.
Соблазны
По прошествии трех недель, когда «карантин» заканчивается, молодые люди выходят на учебу или на работу (если таковых не было, то к тому времени сотрудники центра подыскивают их). Однако после окончания рабочего дня воспитанник непременно возвращается в центр. Время прибытия - отбытия строго контролируется сотрудниками. Пропуски, опоздания, алкоголь - повод для отчисления.
Этот период - еще более сложный. «Когда ты на «карантине» все, в общем-то, проще - ведь решение за тебя всегда принимает преподаватель. Идти тебе в одно место или в другое - определяет он. А на свободе - труднее. Тут - прежнее окружение, масса возможностей и, конечно, соблазнов», - говорит Татьяна Салтанова.
В итоге происходят либо новые отчисления, либо сложные ситуации. По словам педагогов, на этой стадии молодые люди чаще, чем во время «карантина», нарушают правила центра, но при этом, в основном, просят оставить их на курсе.
«Тогда мы действуем так. Если выпил, строго зная, что это у нас нельзя, - объясни, зачем тебе оставаться, - рассказывает Татьяна. - И это действует, потому что, как правило, в этот период курса у ребят уже появляется потребность в изменениях. И некоторые еще даже не могут сказать, зачем им оставаться, но видно, что они очень хотят остаться».
«Все верующие - чокнутые»?
Курс в центре святителя Василия не предусматривает воцерковления. Обязательных молитв и посещений храма никто от воспитанников не требует. «Вера - это мои личные убеждения, которые я не скрываю, хотя и не выставляю напоказ без повода, - говорит директор центра, Юлиана Никитина. - Просто когда начинаются разговоры о том, что такое хорошо, что такое плохо, я говорю ребятам то, что я об этом думаю».
«Почти все наши сотрудники - верующие, воцерковленные люди, однако, не все, - говорит Татьяна Салтанова. - Более того, то, что не все в коллективе верующие, - для нас очень важно. Тем самым мы показываем, что человек нам ценен не тем, что он христианин, а тем, что он просто человек, и что мы любого человека уважаем».
По словам педагога центра Сергея Лукьянова, по своему отношению к Церкви на входе в центр ребята делятся поровну на три части. Первая группа - «мистики». Они религиозны, но не в смысле христианском. По словам Сергея, такой молодой человек обычно «с детства с мамой смотрит гороскопы и убежден, что жизнь на землю занесли инопланетяне». Второй тип - те, кто тоже далек от Церкви, но кого бабушка с детства водила в храм, и поэтому с Церковью их связывают теплые воспоминания и, в целом, хорошие, добрые ассоциации. Третий тип, возможно самый распространенный, - те, кто до прихода в центр жил абсолютно другой жизнью и даже не думал о Боге.
Также есть редкий четвертый тип - дети так называемых «очень православных» родителей. По мнению Сергея, зачастую это - тяжелее всего. Когда у мальчика мама - совсем «завоцерковленная», то у него может возникать буквально «несварение» при слове «Церковь». У таких ребят отсутствие интереса к духовной жизни продолжается дольше всех, и во время разговоров в центре с ними тяжелее всего общаться на тему веры. «Такие родители очень хотят спасти своих детей, очень им добра желают, - добавляет Татьяна Салтанова, - но при этом часто лишают их возможности сделать личный, свободный выбор».
Во избежание такого эффекта, целенаправленной проповеди Евангелия педагоги не ведут. Все их свидетельство - в конкретных поступках и личном, жизненном примере. Разговоры о вере, как правило, начинаются со стороны воспитанников. Обычно побудительным мотивом является поведение сотрудников-мужчин. «Наши педагоги - это часто шок для наших ребят, - говорит Татьяна Салтанова. - Ведь в основном ребята привыкли считать, что все верующие - это какие-то бабушки в платочках, студенты-ботаники или просто чокнутые люди. А тут перед их глазами четверо взрослых, состоявшихся мужчин с хорошим чувством юмора, физически и интеллектуально развитых, оказываются верующими. Конечно, это переворачивает их картину мира».
В любом случае, первый поход в храм для воспитанника - это не раньше, чем середина курса. И проявить инициативу должен сам молодой человек. Иногда, при необходимости, ему помогают советом. У центра есть свой духовник - протоиерей Александр Степанов, председатель епархиального Отдела по благотворительности, настоятель домового храма святой Анастасии Узорешительницы, который расположен в том же здании, что и центр. Отец Александр регулярно навещает ребят, отвечает на их вопросы.
Многое проясняют и так называемые «огоньки» по вечерам - когда под руководством педагога в конце каждого дня ребята собираются поговорить при свечке. По словам Сергея, часто к понятиям веры и спасения можно прийти через обсуждение конкретных жизненных ситуаций: «Вот он рассказывает, что чуть не утонул. А ему задаю вопрос: «Как ты думаешь, а почему ты не утонул? Это просто случайность или какая-то закономерность?». И так мы можем поговорить о значении Промысла Божия.
«Потерянное поколение»?
Нынешние воспитанники центра - дети, рожденные на изломе эпох, в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. Всю скорбь, противоречивость и циничность этого времени они неосознанно приняли на себя. Оттого таких ребят часто называют, по выражению Хэмингуэя, «потерянным поколением». Но сотрудники центра святителя Василия возражают: «Для Бога никто не потерян, для Него - все живы и все важны».
Конечно, не все по окончании курса становятся прихожанами православных храмов. Да это и не является целью сотрудников центра. То, что ребята меняют свой взгляд на вещи, - это уже значительный успех. «Мы просто убеждены, что то зерно, которое в них тут заронили, рано или поздно произрастет в них. И какие плоды оно даст - никто не знает», - говорят педагоги.
Анастасия КОСКЕЛЛО
