«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37)
Вода живаяСанкт-Петербургский
церковный
вестник

Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году.

Вода живая
Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви

Последние новости

Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест

Главная / Журнал / № 9, 2007 год

Созванная Богом

Церковь

Когда в Древней Греции решались вопросы государственной важности, на главную площадь города стекались все жители. Это собрание руководствовалось принципами свободы и равенства. Власть его была огромна: оно определяло политику взаимоотношений с соседями, начинало войну, заключало мир, назначало полководцев. О его представительности свидетельствует тот факт, что при рассмотрении вопроса об изгнании афинского горожанина требовалось присутствие не менее шести тысяч человек. По-гречески такое собрание называлось «ekklesia». Именно этот общественно-политический термин христианская Церковь избрала для обозначения самой себя.

Иерей Владимир Хулап
кандидат богословия,
клирик храма св. Равноап. Марии Магдалины г. Павловска,
референт санкт-петербургского филиала ОВЦС МП

Русское слово «церковь» (подобно английскому church и немецкому Kirche) происходит от греческого κυριακόν (дом Господень), которое употребляется с III в. для обозначения мест христианского богослужения. В Новом же Завете общество верующих в Иисуса Христа всегда называется «ε̉κκλησία» - «община, собрание», что до сих пор сохраняется в ряде европейских языков (église - во французском, chiesa - в итальянском, iglesia - в испанском).

Инициатива Бога

У термина ε̉κκλησία есть своя богатая ветхозаветная предыстория. В Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, понятие ε̉κκλησία (от глагола ε̉κκαλέω, букв. «вызывать», «призывать») передает еврейское слово qahal. Qahal означает «вызывать», «созывать» и обычно употребляется для обозначения собрания, общины или общества израильтян (Втор. 18, 16; Лев. 10, 17). Тем самым речь идет о народе Божьем, призванном и созванном Богом для того, чтобы слушать слово Яхве, отвечать на него в молитве и поступать согласно Его воле.

Налицо отличие от привычного для нас термина «приход». «Приход» подразумевает собой и «уход», обозначая тем самым группу лиц, которые встречаются или собираются вместе по своей собственной инициативе. Напротив, qahal и ε̉κκλησία обозначают сообщество созванных людей и подчеркивают приоритет активного действия Бога, Его спасительный призыв, на который в свободном согласии отвечает человек.

Термин ε̉κκλησία не имеет оттенка элитарности, не означает какое-то особое «сообщество избранных». В Афинах призыв на общее собрание разносили по улицам особые гонцы, обращаясь ко всем жителям города, не потерявшим по какой-то причине этого гражданского права. Подобным образом христианская ε̉κκλησία основана на всеобъемлющем призыве Божием, который через благовестников Евангелия обращен ко всем миру.

В христианскую Церковь Бог призывает каждого человека независимо от его социального положения, национальности, возраста, пола, уровня образования. Церковь включает в себя всех тех людей, которые услышали этот призыв и приняли его не просто интеллектуально, но ответили на него всей своей жизнью. Именно они оставляют свои повседневные дела и выходят из домов, чтобы в общинном богослужении встретиться с Богом.

Церковь великая и малая

В Новом Завете понятие ε̉κκλησία используется для обозначения «Церкви Божией», то есть Церкви во всей ее полноте (1 Кор. 10, 32); конкретной местной общины («Церковь Божия, находящаяся в Коринфе», 1 Кор. 1, 2) и собственно богослужебного собрания верующих («когда вы собираетесь в церковь», 1 Кор. 11, 18). Тем самым Церковь как вселенская община актуализируется, согласно ап. Павлу, в тех или иных географических областях и, более конкретно, - в регулярных богослужебных собраниях. В его терминологии мы говорили бы не «Русская Православная Церковь», а «Православная Церковь (т.е. вселенская) в России».

Новый Завет показывает несколько важных составляющих понятия ε̉κκλησία. Самая главная из них - божественное основание общины, выражающееся в обозначении «Церковь Божия» (Гал. 1, 13). Церковь принадлежит Богу, и именно Он, а не кто-либо иной, является ее источником.

Если бы не излилась обильно любовь Божия, то не существовало бы и Церкви; если бы Бог не открылся нам, то не было бы и Благой вести и, следовательно, ответа на нее.

Иногда акцент делается на ее человеческой стороне - так, ап. Павел говорит о Церкви фессалоникийцев (1 Фес. 1, 1).

Действительно, Церковь состоит из людей и существует для них, именно они - те живые камни, из которых она созидается. Наконец, Церковь принадлежит Христу, именно Он - ее глава (Еф. 5, 23-24), поэтому она должна жить и действовать по Его заповедям и согласно Его воле. Она есть «тело Христово» (Кол. 1, 24), т. е. призвана к тому, чтобы стать в этом мире живым организмом, через который действует Христос, - возвещая своим голосом Его слово, предоставляя Ему готовые к делам милосердия руки, спеша неустанными ногами к тем людям, которые еще не слышали Благой вести.

Характерно, что в Новом Завете слово ε̉κκλησία никогда не обозначает здание, но служит только для описания общины христиан. Действительно, в эпоху Нового Завета у Церкви еще не было своих храмов. Христиане собирались в домах, обладавших достаточным пространством, чтобы вместить всех собравшихся, что нашло свое отражение в словосочетании «домашняя Церковь» (Рим. 16, 5; Кол. 4, 15).

От Синая к Сиону

Книга Деяний повествует, что после Вознесения апостолы «единодушно пребывали в молитве и молении» (Деян. 1, 14) - согласно церковной традиции, в Сионской горнице, где Христос совершил Тайную Вечерю. Именно в этой атмосфере единодушной молитвы и происходит чудо Пятидесятницы - рождается христианская Церковь. Святой Дух сходит не на группу разрозненных индивидуумов, но на общину услышавших Благую весть и пребывавших в этот день «единодушно вместе» (Деян. 2, 1). К ней и через нее ко всем народам земли Бог обращает Свой новый призыв.

Читая Деян. 2, нетрудно заметить ряд важных экклезиологических параллелей с Ветхим Заветом. В праздник Пятидесятницы иудеи вспоминали величайшее событие своей истории - дарование Закона на Синае, когда единодушно собранные израильтяне ожидали призыва Божьего у подножия горы.

Результатом стало возникновение народа Завета, поэтому Септуагинта называет этот день «днем экклесии», то есть днем собрания, днем Церкви (Втор. 9, 10). Христианская община в день Пятидесятницы становится эсхатологическим продолжением ветхозаветной Церкви, созидаемой Богом на новом Синае - Сионе (в Ветхом Завете они часто рассматриваются в параллели друг к другу).

Бог созывает Свой новый народ, чтобы сделать его участником нового Завета. Говорение на языках «о великих делах Божиих» (Деян. 2,11) является знаком начала распространения Благой вести по всему миру. Благодарный ответ Церкви на призыв Божий выражается в совершении Евхаристии (греч. ευ̃χαριστία - благодарение, благодарность): «И каждый день они единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб [т. е. совершая Евхаристию], принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога» (Деян. 2, 47).

Именно это Таинство Таинств представляет собой зримую актуализацию вечной вселенской Церкви во времени и пространстве.

Собрание или смерть

Ранняя Церковь рассматривала регулярные богослужебные собрания как неотъемлемую составляющую своей христианской идентификации. В Новом Завете мы читаем о собраниях в Иерусалиме (Деян. 6, 2-6; 12, 12), Антиохии (Деян. 14, 27; 15, 30) и Троаде (Деян. 20,7).

Древний памятник «Учение двенадцати апостолов» (кон. I в.) предписывает: «В день Господень, собравшись вместе, преломляйте хлеб и благодарите». Св. Игнатий Богоносец в начале II в. настоятельно призывает к тому же:

«Никто да не обольщается! Кто не внутри жертвенника, тот лишает себя Хлеба Божия. Если молитва двоих имеет великую силу, то насколько сильнее молитва епископа и целой Церкви? Поэтому кто не ходит в общее собрание, тот уже возгордился и сам осудил себя… Итак, старайтесь чаще собираться для Евхаристии и славословия Бога».

Даже Плиний Младший, легат Вифинии в 111-113 гг., рассматривал богослужебные собрания как важную характеристику христианской жизни, поэтому счел необходимым сообщить о них императору Траяну: «Впрочем, они [то есть христиане, которых он подверг допросам] утверждали, что вся их вина, все их заблуждение заключались лишь в том, что в назначенный день на рассвете они сходились, поочередно обращаясь с молитвами ко Христу как к Богу». Св. Иустин Философ (+ ок. 165 г.) в своей апологии, направленной императору Антонию, говорит, что в собраниях принимали участие «живущие в городах и селах».

Христиане собирались на богослужение, несмотря на суровые гонения: эти собрания согласно тогдашнему законодательству считались серьезным преступлением и приравнивались к бунту.

Их недоступность для «внешних» давала широкий простор фантазии язычников, полагавших, что христиане едят на них человеческую плоть, пьют детскую кровь, и все это происходит в атмосфере разнузданного разврата.

Однако христиане оставались бескомпромиссными; до нас дошел протокол допроса эпохи гонений Диоклетиана, в котором мученики из города Абитина говорят своим судьям: «Мы не можем существовать без наших воскресных собраний».

Не здание, но люди

Места молитвенных собраний христиан отличались от античных языческих святилищ прежде всего тем, что служили именно богослужебному собранию общины. Языческие храмы рассматривались греками и римлянами как жилище того или иного божества, поэтому их центром считалась небольшая комната (cella), в которой находилась соответствующая статуя. Все остальные строения, архитектурные украшения и т. п. должны были только подчеркнуть величие того, кому посвящен храм. За исключением некоторых торжественных народных процессий, у язычников не было ни одного богослужения, где принципиально важным было бы собрание молящейся общины.

Совершенно иную картину мы видим в Ветхом Завете - в Иерусалимском храме существовали специальные дворы для народа, женщин и язычников. Синагога, строившаяся практически в каждом городе, где была иудейская диаспора, предназначалась именно для собрания верующих, во время которого читалась и изъяснялась Тора, пелись псалмы и читались молитвы. Совершенно естественно, что в эпоху гонений христианское богослужение продолжало совершаться в домах состоятельных верующих, достаточно просторных для этой цели.

После изменения ситуации в IV в. Церковь, получившая возможность самостоятельно определять архитектуру своего храмового пространства, начинает использовать в качестве храмов базилики - светские здания, которые обычно использовались для гражданских процессов и судебных разбирательств. В продольном сечении они представляли собой вытянутый прямоугольник, завершавшийся апсидой, что обеспечивало возможность собираться здесь большому числу верующих.

В отличие от языческого мира, где культовое строение было основным, а община - в лучшем случае второстепенной, основу христианского богослужения составляет собрание, а архитектура должна ориентироваться именно на него. Христианский автор III в. Минуций Феликс, обращаясь к язычникам, пишет: «У нас, христиан, нет храмов и алтарей» (то есть таких культовых зданий, как у вас), имея в виду, что христианское богослужение - совершенно иное по сути.

Вчера и сегодня

Все сказанное выше может показаться просто историческим свидетельством. Действительно, наши современники часто рассматривают Церковь как человеческую организацию со сложной иерархией, своего рода политическую партию с высоким рейтингом доверия или как приятное, красивое место, где можно поставить свечку, «чтобы повезло».

С одной стороны, это результат проекции других общественных моделей на церковное устройство, с другой - результат явно недостаточного экклезиологического самосознания, который вызывает трудности представления себя внешнему миру.

Даже для верующих Церковь зачастую становится источником удовлетворения «личных религиозных потребностей» или воскресным клубом, где можно пообщаться с другими прихожанами.

На самом деле ее природа совершенно иная: она есть живой богочеловеческий организм, состоящий из людей, которые ответили на призыв Божий, и служащий делу спасения всего мира.

Возродить и активизировать нашу приходскую жизнь может только осознание того, что все мы - священники и миряне - составляем единое сообщество людей, услышавших этот призыв и приходящих для совместного деятельного ответа на него.