В этом году день празднования Коневской иконы Божией Матери - 23 июля - был отмечен знаменательным событием: Коневскому Рождество-Богородичному мужскому монастырю была подарена риза на одноименный образ. Она исполнена в бисере замечательной художницей из Штутгарта Марией Хасцлер-Краснореповой.
Никогда не думала, что уеду…
Родилась Мария Петровна в 1938 году в Мордовии. «В 1943 году мы остались без отца, он погиб на фронте, - рассказала она корреспонденту «ВЖ». - Нас у мамы было пятеро. Перед тем как уйти на войну, отец научил маму охотиться - как чувствовал, что не вернется. Мама охотилась, мы грибы-ягоды собирали.
В десятом классе я жила на квартире у монашек, тети Дуни и тети Тани, - в нашем поселке средней школы не было, мы учились в соседнем селе Шадым. Монахини гонимые были, жили тем, что их тайно приглашали читать над покойниками, еще они шили и вышивали. У них было много икон, старинных книг. Тетя Дуня и тетя Таня просили меня переписывать листы, которые были в плохом состоянии, и вклеивали мои листы в книги. В детстве вера у меня была, но потом бывали периоды неверия, я увлекалась чем-то и о Боге забывала…»
С детства Маша хорошо рисовала. После нескольких лет работы на целине поступила в Уфе в художественное училище. Любимым ее жанром стала акварель: «Всегда работала без карандаша, сразу кистью. Преподаватели говорили, что это редко бывает среди художников. Но я о себе невысокого мнения - мне говорили, а я слушала и свое дело делала. Никогда не зазнавалась».
На последнем курсе Мария познакомилась с немецким инженером Иоганном Хасцлером: «Никогда у меня мысли не было, что я уеду в Германию. У меня герои любимые были - молодогвардейцы, Зоя Космодемьянская… Я смотрела фильмы про них и плакала. Но вот познакомилась с Иоганном, мы полюбили друг друга, решили пожениться. Меня вызывали в КГБ, говорили: «Вы что, русского не могли найти?» Я им - одно: «Мы любим друг друга». Даже маму мою вызывали, и она сказала: «Моя дочь - взрослый человек и сама решает, как ей поступить». Перед самой свадьбой я вдруг поняла - я же уеду из своей страны и вряд ли вернусь, испугалась и сказала Иоганну: «Нет, не хочу уезжать, я к тебе не поеду». Для него это было ударом, он заплакал. И я сжалилась: «Ладно, поеду».
Хотя Мария Петровна живет в Германии с 1969 года, она - гражданка нашей страны и подданство менять не собирается.
Пробуждение
Ассимиляция далась художнице тяжело: «Шесть лет в Германии я болела, у меня была страшная депрессия, - рассказывает Мария Петровна. - Это было, вероятно, какое-то психическое расстройство. А над кроватью у меня висела икона Николая Чудотворца.
Я просила мужа: «Убери икону». А он говорил: «Хорошо» - и не убирал. Иоганн был верующим католиком, в детстве прислуживал в церкви. Несколько месяцев я провела в коме. Когда очнулась, помню, комната наполнилась сиянием, и я услышала голос: «А с кем останется твой ребенок?» В этот день я впервые опустила ногу с кровати, начала понемногу есть. Пришлось заново учиться ходить. И Иоганн, и дочь Марина меня поддерживали, но им досталось… Врач таблетки мне выписывал, но говорил, чтобы я их принимала, только когда будет совсем плохо, чтобы не возникла зависимость. И я старалась лекарства не принимать, боролась с недугом сама.
Все три года меня преследовали страшные видения, я даже спать боялась. И вдруг однажды - много лет не молилась - сказала: «Господи, огради меня!» И тварей этих, что терзали меня, перекрестила. С тех пор они стали отступать, я начала спать нормально. И теперь без «Господи, благослови!» не начинаю ни одного дела. Врач говорил мне: «Тебе надо родить второго ребенка». Когда Наташа родилась, муж и старшая дочь мне очень много помогали. Появление Наташи отвлекало от мрачных мыслей, появилась снова жажда работать.
И решила я вышить гладью икону Архангела Михаила - всегда его особенно чтила. Сказала: «Иоганн, купи мне черной шерсти». Когда начала вышивать, каждый стежок давался с трудом. К концу работы стала замечать, что стало легче, не было уже такой боли. Эта икона до сих пор у меня дома - многие мои иконы теперь в храмах, но эту никому не отдам».
В Германии Мария Петровна начала работать в технике текстильного коллажа. На Западе это стало настоящим открытием. Еще в конце 1980-х Мария Хасцлер-Краснорепова стала выставляться в России: в Центральном доме художника в Москве, в Ленинграде - в Манеже и в музее семьи Бенуа, в музее Нестерова в Уфе… А после перестройки Мария Петровна стала бывать в России очень часто.
Дорога на Коневец
Младшая дочь Марии Петровны Наташа училась в Петербургской консерватории на композиторском отделении, здесь же закончила аспирантуру.
На первом курсе Наталья поехала на Валаам и познакомилась с отцом Исидором (Минаевым), будущим настоятелем Коневского монастыря - тогда он был монахом на Валааме. «Наташа училась в католической гимназии, была католичкой, - говорит Мария Петровна. - Но эта встреча на нее так повлияла, что она решила принять Православие. Наташа пишет духовную музыку. Старшая дочь Марина - оперная певица, но сейчас пение забросила. Она тоже православная».
Наташа и познакомила мать с отцом Исидором. А идея вышить для монастыря Плащаницу появилась так: «Мы пришли на подворье Коневского монастыря на Загородном проспекте, чтобы увидеть отца Исидора. А был как раз праздник Успения Божией Матери.
Мы исповедовались, причастились. Вместо Плащаницы в храме стоял маленький ларец, в котором была отлитая из бронзы статуэтка Божией Матери. Мы приложились к ней, а потом я спросила отца Исидора: «Я такого изображения Успения никогда не видела, откуда оно у вас?» Он сказал, что это собственность одного из прихожан, он дал им на время. И я подумала - "Я им сделаю Плащаницу".
А потом узнала, что эту статуэтку украли, и в своем решении еще больше укрепилось. Приехала в Германию и начала работать. Сначала не говорила отцу Исидору, только потом сказала, и он приезжал в Германию посмотреть».
Вот что сказал игумен Исидор о Плащанице корреспонденту «ВЖ»: «Канон в этой работе соблюден, но многое Мария Петровна добавила от себя».
Когда Мария Петровна привезла в монастырь Плащаницу, разговорилась с реставраторами, которые работали над киотом Коневской иконы Божией Матери. «Мы, художники, понимаем друг друга, мы долго разговаривали.
Киот получался очень красивый. Отец Исидор рядом стоял и вдруг говорит: "Хорошо бы украсить икону ризой…"
Я тогда ничего не сказала, потом говорю ему: "Отец Исидор, я сделаю вам ризу". Но в прошлом году не получилось, не хватило черного бисера. Бисер приходится заказывать: стеклянный в Чехии, а фарфоровый в Японии.
Отец Исидор сказал: "Мария Петровна, не переживайте, на следующий год сделаете". На следующий год и сделала».
Татьяна Кириллина
