Алексей СОКОЛОВ
Бюрократический язык - особое искусство. Шаблонные выражения, шаг вправо-влево чреват последствиями. И страшно, когда он выходит за пределы служебных переписок, разъедая среду человеческого общения. Как-то я получил бумагу от одного чиновника, который обещал написать о служении священников в тюрьмах. Текст звучал так: «Проповедуемое служителями культа учение помогает заключенным глубже осознать свою вину».
Через какое-то время я поделился этой историей с другим большим начальником, и тот вступился за коллегу по госслужбе: «Он ведь и сам зэк, только бессрочный. Сидит за решеткой, живет в недрах своего управления. Он не умеет говорить другими словами, даже если пытается быть искренним…»
При переводе Библии на языки малых народов существует проблема - у ряда племен нет слова «Бог». В «русском бюрократическом» словарный запас обширен, но вот использовать его почему-то не получается. Зайдет речь о любви, искренности, поиске истины, а выйдет какое-нибудь «духовно-нравственное воспитание», «патриотическая работа», «меры по улучшению морального климата». В результате искренние чувства превратятся в набившие оскомину штампы, слыша которые, говоришь себе: не может этот человек верить, что его воспримут всерьез. Но тут можно ошибиться. Говорящий, возможно, и хочет сказать что-то хорошее, но выходит, по привычке, все тот же официоз. Хотя никто не угрожал служебным взысканием, не проводил правового анализа, да и тема была довольно нейтральной.
Такая манера изъясняться проникла всюду, и Церковь не стала исключением. Разве что церковный новояз имеет свои отличия: в нем много аляповатости и фраз «под старину». Но суть от этого не меняется. Хорош он для бюрократии, но не для жизни. И все-таки именно Церковь осталась убежищем живого слова. Провинциальный батюшка говорит так, как почти никогда не скажет чиновник средней руки, не бегает каждое слово сверять с архиереем, не отправляет вас к помощникам и пресс-службам. Чтобы епископ снял трубку сам и поговорил с журналистом - это я видел, а чтобы так сделал, скажем, начальник железной дороги… Вот и выходит, что если мы вновь захотим научиться живому диалогу, то учиться нам придется именно у Церкви. Как бы ни кричали о «заскорузлости» православных, в очередной раз для политиков, чиновников и бизнесменов примером открытости становится священник, а не специалист по PR.
Ведь пиар пиаром, но нужно не только функционировать. Нужно еще и жить.
