Бог или человек?
Евангелие вполне материалистично. Это кажется странным, противоречащим пути христианства в ХХ веке, но это так, поскольку «Слово плоть бысть» (Ин. 1, 14). Бог материально родился на земле, Он вполне материально жил на ней, вполне материально умер и воскрес, показав, что этой материальностью не ограничивается жизнь, поскольку Бог есть еще и Дух (Ин. 4, 24).
Будучи вписан в земную жизнь, Бог принял не абстрактную плоть, а стал обыкновенным Человеком, сквозь облик Которого часто можно было увидеть Божество. Сомнения в божественности Христа или Его полноценной человечности, сомнения в возможности Его воскресения и в реальности Его плоти не раз будоражили христианское сообщество. Однако еще со времен апостола Павла эти заблуждения не получали признания у церковного большинства и были охарактеризованы как ересь.
Церковь всегда признавала, что поскольку у обыкновенного человека есть отец и мать, поэтому и Бог не побрезговал родиться от Матери, хотя отец был только названным — обручником Матери. Так Бог стал членом человеческой семьи, потомком своих созданий. Необходимость вписать жизнь Христа в историю Его земной семьи понудила евангелистов Матфея и Луку заняться изучением Его генеалогического древа.
Христос родился в простой семье, где земной отец работал плотником. Однако божественные свойства сына показывали, что Он необыкновенен. У обычного человека не может родиться Бог, в этом был убежден весь античный мир. В Египте богом мог считаться только фараон. Гильгамеш, «на две трети бог и на одну треть человек», был царем Урука. Геракл, ставший полноценным жителем Олимпа, был сыном Зевса и Алкмены, царем Фив и потомком Персея. Как бы ни ждали древние иудеи рождения Мессии, Бог не мог родиться в столь простой семье, в этом были уверены все. Поэтому, когда дела Иисуса из Назарета засвидетельствовали его чудесность, стали искать ее земную причину. Семья плотника вряд ли сохраняла детальные сведения о своем происхождении. По этой причине генеалогические выкладки евангелистов Матфея и Луки получились совершенно различными, хотя оба они, будучи хорошо знакомы с мировоззрением античного мира, возводили родословие Христа через Иосифа к царю Давиду. Иными словами, евангелисты занимались реконструкцией линии земных предков Спасителя. При этом удивительно то, что (согласно тем же евангелистам) Иосиф не был отцом Иисуса Христа. Как разрешить это противоречие?
Родословные разные, происхождение одно.
Евангелист Матфей, перечисляя предков Христа, разделил их на три исторических периода, пропустив при этом всех нечестивых представителей дома Давида. В итоге у него получилось три раза по четырнадцать «родов». Мария, упомянутая последней в списке, не являлась родственницей Иосифа и не происходила из рода Давида, но поскольку Сын родился только от нее и Иосиф не был родным отцом Христа, генеалогическая преемственность мужа была перенесена на нее по факту замужества. Причем если до нее отцы рождали своих детей, то в случае с Богородицей: у нее родился Сын. Не она была «инициатором» рождения, а Он Сам.При этом царское родство Ему присуще и по божественной природе, и по человеческому преемству. Для Матфея было важно, что через генеалогическое родство были исполнены древние обетования, восстанавливая преемственность между Основателем Нового Завета и ветхозаветным Израилем, ожидавшим Его для себя.
Простая линейная сухая генеалогическая сводка евангелиста Луки, хотя и содержит едва ли не в два раза больше имен (77 против 42), по смыслу заметно беднее той, что приведена у Матфея. В ней нет и «случайно упомянутых» женщин или братьев отдельных представителей рода, как у Матфея. Она не разбита на группы, и в ней нет акцентов на тех или иных предках, как, например, на Давиде. Но в родословной, составленной Лукой, есть важное противопоставление: Христос — сын Иосифа («был, как думали, сын Иосифов» Лк. 3, 23), но куда важнее, что Он — сын Божий (Лк. 3, 38). Похожий на греко-римские генеалогические списки, перечень имен у Луки возводит Христа непосредственно к Богу, что для античного читателя было равносильно признанию его права на исключительные божественные свойства. Даже какой-то Гекатей из Милета прослеживал свою генеалогию через шестнадцать поколений к богам (Геродот, История. II.143), хотя его рассуждения о собственном происхождении и не понравились фиванским жрецам!
Но есть и еще одна деталь. Поскольку Лука упоминает и праотцов, бывших до Авраама, то в дело спасения включаются представители всех народов земли, родоначальниками которых были потомки Ноя, те, которые услышали благовестие Царства Божия и приняли его (Лк. 4, 43).
«Разрушится царство...»
Родословные Христа, несмотря на столь кардинальные различия в изложении обоих евангелистов, призваны показать земное происхождение Христа от царя и пророка Давида. Давние мессианские пророчества свидетельствовали, что Спаситель должен быть обязательно потомком основателя израильской династии. Лука подчеркивал, что Иосиф, названный отец, был из дома Давида и именно Иисусу передал он права царского преемства, поскольку «даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его» (Лк. 1, 26.
32-33; Пс. 131). Какой это был контраст и даже соблазн для окружавших: плотник царского рода! Еще более двусмысленным и опасным было политическое значение этого заявления, фактически обрекавшее потомка свергнутой династии на гибель.
Однако основной смысл «давидова рода» заключался несколько в другом: в природе происхождения царской власти в Израиле, представления о котором принципиально отличали Израиль от всех государств Древнего Востока. Царь Египта фараон — «благой и великий Бог», сын Осириса. Обладатель «божественной должности царской власти» вавилонский Хаммурапи — «брат бога Замамы». В Шумере одни и те же гимны пелись и богам, и царям. Разве что в более поздней Ассирии правитель будет «всего навсего» дес-потом и верховным жрецом. А в Израиле царь был избран по жребию, вопреки желанию Бога править избранным народом посредством судей (1 Цар. 8,
4-8; 10,
19-21). Такая царская власть была прежде всего служением: Богу (строительством и содержанием храма), государству (полководческим искусством), людям (праведным судом). Кому, как не царю-служителю, выручать избранный народ от неволи?!
Каждый понимает меру и качество своего служения и ответственности по-своему. Каждый смотрит на власть и предъявляет ей требования, как ему хотелось бы. Бог в Израиле, кажется, не забыт, поскольку священники служат Ему в восстановленном после ассирийского разрушения Храме. Люди более или менее устроены при власти римлян. Но государство попрано, это видели все. Кому, как не потомку царского рода озаботиться восстановлением древней государственности?!
Но Христос — приемный сын земного отца, уходя на Свое служение спасению, фактически отказался от Своих прав и обязанностей царя, которые и не могли быть выполнены. Если уж Его род восходит к Давиду, то всей Своей земной жизнью Христос старался подчеркнуть, что уважает и «перенимает» не царское, но пророческое служение Давида. И поэтому Он служит только людям. Генеалогическое преемство снова рвется, теперь уже логически: Христос отказался от царства в мире сем. Ему не нужно иметь царской родословной, не будет Он и продолжать царский род.
«Народ святой, люди, взятые в удел»
Генеалогии евангелистов очередной раз напомнили: поскольку у всякого, хотя бы в глазах окружающих, должен быть отец, то каждый должен быть сполна участником жизни своего рода. Но евангельские родо-словные молча свидетельствуют о том, что появление Бога на земле послужило концом для истории этой семьи. Ее генеалогия заканчивается Христом и не имеет продолжения. Это удивительно. Евангелисты знали, что у Иосифа были и другие дети, братья Иисуса по крови. И один из них позднее возглавил иерусалимскую христианскую общину! А в генеалогии род Иосифа все равно прерывается на Христе. Как прерывается на Нем счет человеческих исторических эр. Как заканчивается с Ним Завет Ветхий и начинается Завет Новый. Значит, это не случайно.
Создается впечатление, что Христос отказывается от семьи. «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 26). В свете этих слов размеренное течение жизни человеческого рода действительно резко меняется. Старые представления об обществе, семье, ценностях, духовности меняются на что-то новое. Возникает в Новом Завете и новое родство. Община христиан, подобно слушателям Христа, превращается в семью братьев и отцов, сестер и матерей. «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Лк. 8,
19-21). И естественно вести ее новую генеалогию, в основе которой «не плоть и кровь», но «дух истины» (Мф. 16, 17; Ин. 16, 13; 1 Пет. 2,9-10).И вот в основу жизни Церкви Христовой закладывается также генеалогический принцип: апостольское преемство. Он порождает генеалогические древа, по которым любой, рукоположенный в отцы для общины чад Христовых, может проследить свое родство со Христом через апостолов. Церковь рано, если судить по словам святого Иринея Лионского, осознала значимость новой генеалогии, чтобы отсечь лжеродственников: гностиков, маркионитов, манихеев и прочих. Значимость новых «линий родства» осозналась даже раньше, чем был сформирован канон новозаветных книг. Формирование Нового Завета как Писания сопровождалось глубоким осознанием всего того, что апостолы посчитали нужным вложить в него, а также неким «историческим» параллелизмом. И сегодня новое родство цветет, древо генеалогии огромно, и теперь его нельзя срубить, ибо чад у Христа, что песка на берегу моря, и пророчество, данное одному из родоначальников семьи Христа — Аврааму, свершилось.
Иерей Константин Костромин
Иллюстрации: Олеся Гонсеровская