«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37)
Вода живаяСанкт-Петербургский
церковный
вестник

Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году.

Вода живая
Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви

Последние новости

Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
Ученость и мудрость — тема одиннадцатого номера журнала «Вода живая»
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
В День памяти жертв политических репрессий в Санкт-Петербурге зачитали списки расстрелянных
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест
На месте прорыва блокады Ленинграда освящен поклонный крест

Главная / Журнал / № 2, 2011 год

Отцовство плоти и духа



Специалист по гендерной психологии в рассуждениях о том, какой образ отца присущ той или иной культуре, оперирует двумя очень простыми терминами: «традиционное отцовство» и «отцовство современное». За первым стоят тысячи и тысячи лет истории человечества, второй начал завоевывать позиции в эпоху Просвещения, хотя, конечно, по-настоящему заявил о себе только в XX веке. Культуролог с такой постановкой вопроса не соглашается: отцовство — всеобъемлющий и самый древний архетип, как всякая культурная универсалия, преломляется в тысячах исторических отражений. А «современное отцовство», скажет этот ученый, искажает изначальный «классический» облик отца.
Что же такое отцовство само по себе? В чем его суть? Обычно перечисляют несколько характеристик, первая из которых биологическая. Отец — это естественная причина рождения ребенка. С этим тезисом спорит русская поговорка: «Не тот отец-мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил». Народная мудрость, стало быть, предлагает еще два качества отца: тот, кто кормит, и тот, кто воспитывает ребенка. С этим спорить сложнее, но тоже можно. Кормит и воспитывает не обязательно отец: в этой же роли выступает и мать, и бабушка, и коллектив, и государство. Чего-то не хватает. Еще мнение: отец — это источник власти и моральный авторитет. Увы, но и эти определения не точны. Конечно, человек, обладающий властью, может называться отцом, однако не всякий начальник наделяется отеческими чертами. Если возьмем понятие «духовный отец», «учитель», то и здесь это утверждение спорно: между духовным учителем и учениками могут возникать чувства, близкие к семейным, однако это вовсе не обязательно, ведь учитель может лично не знать ученика.
Отец — это не причина бытия, не источник власти, не кормилец, не учитель и не моральный авторитет. Выходит, наше рассуждение зашло в тупик? Описательные характеристики отцовства исчерпаны: ни по отдельности, ни все вместе они не дают целостной картины. Неужели «традиционное отцовство» — интеллектуальная фикция?
Однако мы забыли, что кроме объективной стороны у отцовства есть еще и субъективная. Отец является отцом, прежде всего, с точки зрения сына. Каково ощущать, что у тебя есть отец? Это значит иметь возможность до поры до времени не предпринимать самостоятельных поступков, чувствовать, что можно ошибиться разок-другой, а потом найти правильный путь (а пока отец решит и сделает) и осознавать, что когда-нибудь придется сделать самостоятельный шаг. Вот что дает отцовство ребенку: право быть несамостоятельным, страховку от ошибок и постепенный переход к самостоятельности.В этом ракурсе ясно видно, что чувство сыновства совпадает с чувством религиозным, причем в его христианской форме, которая предполагает Промысл Божий о каждой душе, а также постепенное развитие в этой душе способности к личному произволению.
Какого бы из проявлений отцовства мы не касались в теме нынешнего номера, мы говорим о вертикали отношений Бог—человек и о том, как Бог проявляет Себя в горизонтали человеческих отношений.