В новом учебном году в школах некоторых регионов начнется эксперимент, которым завершилась дискуссия о необходимости преподавания православной культуры детям. В ходе этой дискуссии сомнения высказывали не только атеисты, но и православные, которые следили за результатами преподавания ОПК в школах Белгородской и других областей. Участники круглого стола, прошедшего в Просветительском центре при Феодоровском соборе и посвященного этой теме, обменялись мнениями и поделились опасениями с гостями нашего журнала.
Созревшая необходимость
ИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ СИМОНОВ, КЛИРИК ХРАМА БОГОЯВЛЕНИЯ НА ГУТУЕВСКОМ ОСТРОВЕ: Считаете ли вы необходимым, чтобы Церковь пришла в светскую школу?
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МИТРОФАНОВ, МАГИСТР БОГОСЛОВИЯ, КАНДИДАТ ФИЛОСОФСКИХ НАУК, ПРОФЕССОР СПбДАиС, НАСТОЯТЕЛЬ ХРАМА СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА ПРИ АКАДЕМИИ ПОСТДИПЛОМНОГО ОБРАЗОВАНИЯ (АППО): Церковь в лице своих представителей должна стремиться присутствовать во всех непредосудительных местах, которые есть в нашем обществе. Школа, при всех ее существенных недостатках, является той сферой жизни нашего общества, в которой формируются будущие поколения, их мировоззрение, и поэтому, конечно, Церкви нельзя уклониться от присутствия в школе в рамках существующего законодательства. При этом Церковь должна быть представлена в школе не столько священнослужителями, сколько активными мирянами, педагогически образованными, профессионально подготовленными и одновременно воцерковленными на уровне их собственного мировоззрения в качестве преподавателей не только курса ОПК, но и любых предметов. Наше священноначалие серьезно отнеслось к проблеме преподавания основ православной культуры в средней школе, создав два органа для подготовки учебника по ОПК — редакционный совет и редакционную коллегию. Я был включен в состав этих органов, поэтому участвовал в подготовке учебника.
МАРИЯ БОРИСОВНА БАГГЕ, КАНДИДАТ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК, ДОЦЕНТ АППО, ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ПЕДАГОГИКИ В ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ: Церковь необходима в школе, но у меня есть сомнения по поводу энтузиазма тех мирян, которые придут сейчас в школы преподавать ОПК. Школа — это не только дети, но и родители, и учителя. Излишнее рвение может породить новые конфликты, самый страшный из которых — между воцерковляющимися детьми и невоцерковленными родителями. Преподавание ОПК будет осуществляться детям в том возрасте, который еще крайне податлив учительскому мнению. Но существующий сегодня учебник протодиакона Андрея Кураева ориентирован на ребенка, это мудрый учебник, который не ставит цели воцерковления, а имеет скорее просветительский характер. Если задачи тех, кто будет преподавать этот курс, будут совпадать с задачами учебника, то присутствие Церкви в школе можно только приветствовать.
АЛЕКСЕЙ ВОЛЧКОВ, УЧИТЕЛЬ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ: Россия — страна большая. Одна ситуация может сложиться в сельской школе в русской глубинке, совсем другая — в школе на Северном Кавказе. Лично я знаю ситуацию в петербургских школах. Ждет ли школа, где я работаю, прихода Церкви в виде людей в рясах и с хоругвями? Нет, и такой приход будет даже вредным и компрометирующим. Школа ждет хороших преподавателей, и я считаю, что христиане должны быть в первую очередь очень хорошими преподавателями — друзьями детей, ответственными, инициативными, творческими. Поэтому я за приход в школу Церкви в виде хороших педагогов-христиан.
Готова ли Церковь?
ИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ СИМОНОВ: Существует мнение в Церкви о том, что, добиваясь преподавания ОПК в школе, мы переоцениваем свои силы. У нас много детей, посещающих воскресные школы и храмы вместе со своими родителями, но мало тех, кто остается в Церкви в подростковом или юношеском возрасте. Мы мало уделяем им внимания, и прежде чем идти в светскую школу, нам нужно заняться «своими» детьми. Разделяете ли вы эту точку зрения?
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МИТРОФАНОВ: Уже 20 лет как Церковь получила свободу для всех видов своей деятельности, в том числе и просветительской. Эти годы показали, что мы не смогли даже внутри церковной структуры наладить систему образования. Это касается как приходских, так и богословских школ. Чем больше становилось семинарий, тем ниже опускался уровень семинарского образования. А низкое семинарское образование обуславливает общий образовательный уровень нашего духовенства, которое оказывается малоприспособленным к осуществлению просветительской работы как в приходских, так и в общеобразовательных школах. Тем не менее, появлялись воскресные школы, постепенно развивалась катехизация, без которой невозможно появление мыслящих, сознательных христиан. Теперь мы должны ответить на тот вызов, который стоит перед нами в виде введения курса ОПК в школе. Ужасно, что этот курс будут читать невоцерковленные педагоги. Поэтому главное, к чему стремились члены редакционной коллегии, поддержавшие учебник протодиакона Андрея Кураева, это чтобы учебник стал таким, что, кто бы ни преподавал по нему, он мог бы дать культурологический план, который позволил бы ученикам увидеть, что христианская вера, Церковь — действительно важные части мировой культуры.
МАРИЯ БОРИСОВНА БАГГЕ: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...» В Церкви есть молодежь, которая, возможно, пришла туда потому, что в детстве ходила в воскресную школу. Но и в воскресной школе есть проблемы, одна из которой существует и в светской школе — отсутствие мужчин, а значит, сильной воли и разума. Вместо этого — эмоции и излишнее опекание, что хорошо для начальных классов, но никак не для подросткового возраста. В частности, из-за этого многие высказывают разочарование деятельностью воскресных школ, которые превращаются в игры с детьми, чаепития и клубы.
НАТАЛЬЯ ВИТАЛЬЕВНА СКУРСКАЯ, ДОЦЕНТ КАФЕДРЫ ИНЖЕНЕРНОЙ ПЕДАГОГИКИ И ПСИХОЛОГИИ СПбГПУ: За последние пять лет я объездила с лекциями для педагогов по духовно-нравственному воспитанию много городов в России и могу подтвердить, что только там, где священнослужители находят время и силы взаимодействовать с системой образования, проявляют инициативу и сами идут в школы, удается приостановить процессы нравственной деградации подростков. Молодежь сегодня замечательная, свободная, творческая, но мало читающая и плохо воспитанная, и из-за неразвитости высших духовных потребностей попадающая в зависимость от дурных пристрастий. При этом я уверена, что если бы ребятам хотя бы с 4 класса преподавали ОПК и учили в соответствии с русским взглядом на мир совершать добрые дела на пользу людям и стране, то потенциально именно это поколение помогло бы возродить Россию. Сегодня только в Церкви остался дух трезвенного, беспристрастного видения правды жизни. Без Церкви невозможно разобраться в фантасмагоричности современного бытия и плюралистичности мировоззрений. Опыт настоящего общения сегодня молодежь может получить в православных летних лагеря, где с помощью «общинной педагогики» возможно наставить подростка на путь истинный. И тогда в детских общинах при воскресных школах в течение года возможно продолжить воспитание духовного характера. О таких живых очагах православной культуры, который надо создавать взрослым для воспитания духовного характера, писал еще В.В. Зеньковский.
Во имя чего и как?
ИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ СИМОНОВ: Какая цель ставится перед курсом ОПК в школе? Воцерковление детей или только просветительские задачи?
АЛЕКСЕЙ ВОЛЧКОВ: Цель этого курса — миссия, ликвидация безграмотности ценностной и религиозной. Я понимаю его создателей: проблемы у современных детей глобальные, хочется через школу научить их добру. Но думаю, что это невозможно. Поэтому я против курса ОПК. Я выступаю за приоритетную роль личности учителя, потому что если учитель-христианин не отгораживается от детей стеной, то им становится понятна его позиция, и они могут перенять от него понятия добра и зла. В нашей школе еще сохранилась хорошая программа, в рамках которой можно говорить о христианстве, его истории и системе ценностей. Религиозное мировоззрение учителя может и должно проявиться на обычных уроках.
НАТАЛЬЯ ВИТАЛЬЕВНА СКУРСКАЯ: В Санкт-Петербурге наиболее неблагополучная ситуация с духовно-нравственным воспитанием подрастающего поколения: много правонарушений, громких преступлений, наркозависимых и др. Это связано с тем, что в маленьких городах дети на виду и о них там заботятся неформально, не для отчета, а с родительским вниманием и заботой. Все передовые страны мира сегодня большую часть ВВП вкладывают в образование молодежи, она становится главной силой в развитии информационного общества. У нас же наблюдается тенденция: заботу о молодежи перевести в множественные громкие бизнес-проекты и бумажную отчетность. Вроде как сделали, а результат в душах детей необязателен. И это в городе, где живут одни из лучших в России ученых и методистов в области образования. В «Конвенции о правах ребенка», которую Россия подписала, в статье 29 написано, что «образование ребенка должно быть направлено на: в) воспитание уважения к родителям ребенка, его культурной самобытности, языку и ценностям, к национальным ценностям страны, в которой ребенок проживает, страны его происхождения и к цивилизациям, отличным от его собственной». Если исполнять эту строку Конвенции, то никакой ювенальной юстиции в том разрушающем семейные отношения виде, как предлагается вводить сегодня, не должно быть, а должны быть, как во всем цивилизованном мире, уроки родной культуры, которая у нас русская и основана на православных ценностях. Этим как раз занимается и фольклор, в отличие от «умственного православия». Фольклор в современном обществе — это попытка общинной жизни во имя Христа, ведь образ жизни меняет человека. Без общины нет живого христианства.
ИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ СИЗОНЕНКО, КЛИРИК СОБОРА ФЕОДОРОВСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ: Фольклор — это та же массовая культура, возникшая в эпоху романтизма. Конечно, это лучше, чем современный масскульт. Гораздо лучше, если девочка надевает сарафан, чем если изображает из себя Ксюшу Собчак. Когда у ребенка нет еще навыков культуры, то он начинает с массовой. Просто не нужно преувеличивать роль фольклора. Фольклор, что явствует из самого названия, это народная культура, т.е. субкультура. Когда фольклор, или русская литература, или история становятся «троянским конем», который мы пытаемся начинить православным содержанием, то происходит большая подмена. Когда мы читаем «Станционного смотрителя» из «Повестей Белкина» и при этом делаем слишком большой акцент на истории блудного сына, то рассыпается вся воздушная громада пушкинского полотна. Лучше наряду с Пушкиным читать «Исповедь» блаженного Августина, потому что «Повести Белкина» не говорят ни о Христе, ни о православной культуре, а блаженный Августин — говорит. В детстве он полюбил Христа, потом потерял веру, его перестала интересовать Церковь, а заинтересовала языческая образованность, но любовь ко Христу в нем всегда оставалась. А сейчас на каждом шагу встречается православие, где нет Христа, христианство без Христа, в виде того же фольклора.
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МИТРОФАНОВ: Когда мы православие подаем в виде фольклора, мы тем самым даем возможность всем утверждать, что православие — это одна из частей архаичной культуры, которая давно отошла в прошлое. Христианство должно быть актуально во все времена. Триада «Православие, самодержавие, народность» дискредитировала себя в истории и не имеет никакого отношения к христианству. Сейчас в нашей стране звучит триада другая: «Православие, президентодержавие, доходность». Это желание подменить христианство разного рода идеологемами, фольклорными, политическими или военно-патриотическими, — по существу является профанацией. Поэтому чрезвычайно важно, что в учебнике отца Андрея Кураева христианство выступает как основополагающая часть общеевропейской цивилизации, в которой русская культура занимает достойное, но отнюдь не определяющее место. Это реальность, от которой нам никуда не уйти. И до тех пор, пока мы будем заниматься реанимацией то фольклорных, то государственно-политических идеологем, мы, по сути дела, будем лишать себя самого главного предназначения христиан — свидетельства о Христе. И здесь необходим разговор с учеником сквозь призму проявлений лучшей мировой христианской культуры. Мне отрадно, что в учебнике отца Андрея выдерживается именно эта линия. В конечном итоге появляется ощущение своей причастности к чему-то большему, чем даже собственная страна и конфессия.С чего началось появление русской культуры? С того, что Владимир Святой приобщил разноплеменную славяно-варяго-финно-угорскую массу, которая населяла дремучие леса, к христианской вере. Именно благодаря этому Россия получила исторический шанс войти в христианское сообщество народов. Чем более приобщен человек со школьной скамьи к христианской культуре, которая связана со всем христианским миром, тем больше у него шансов потом, проживая свою жизнь и приобщаясь к разным проявлениям мировой культуры, обнаруживать там отблески Христовой истины. Она присутствует в русской культуре ХIХ века в гораздо большей степени, чем в фольклоре.
Когда мы говорим о таком важном явлении, как взаимоотношения Церкви и школы, мы должны исходить из того, что наша школа так же расцерковлена, как и наше общество, что нашей Церкви нужно решать много проблем, связанных с ее внутренним просвещением и образованием. Но самое печальное заключается в том, что мы потеряли так много времени. У нас нет другого пути, кроме как на ходу, сотрудничая со школами, где это возможно, с редкими учителями, творчески подходящими к своему делу, пытаться изобретать новые формы взаимодействия Церкви и школы, поскольку многие прежние формы себя не оправдали. Попытка вытащить архаику и предложить ее в качестве педагогической инновации — опасное дело. Инновационность учебника отца Андрея Кураева заключается именно в том, что он старается отойти от многих стереотипов — педагогических и школьно-приходских. Этот учебник пытается говорить о вере Христовой как о глубоком культурном феномене, который всегда актуален и может говорить с современным человеком во вполне доступных и естественных для него категориях, одновременно связывающих его со всем богатством мировой художественной культуры, а не замыкающих в мифологемах или идеологемах какого-то локального исторического прошлого.
Избежать обезличивания
ИЕРЕЙ ДИМИТРИЙ СИМОНОВ: Что вы думаете о специальных православных школах? Кто-то считает их ненужным гетто, а кто-то полагает, что они помогают сохранить наших детей от многих соблазнов.
МАРИЯ БОРИСОВНА БАГГЕ: У меня есть некоторые сомнения по поводу православных школ, связанные с качеством обучения. Я являюсь заместителем председателя предметной комиссии по ЕГЭ по русскому языку и вижу по результатам экзаменов, что дети из православных школ сдают экзамены хуже. Опасно также проявление «православной гордости», из-за которой выпускники православных школ порой не вписываются в общество. Возможно, педагогические коллективы православных школ менее профессиональны.
АЛЕКСЕЙ ВОЛЧКОВ: Я работал три года в частной протестантской школе и дорожу этим опытом. С нами в одном здании была американская частная школа ICS (International Christian School). Она меня восхищала во всех отношениях. Это была по-настоящему община и community. Это была христианская община и коллектив людей, которые умели сами себя организовать. А вообще я бы рекомендовал всем семинаристам, как будущим священнослужителям, пройти стажировку в школе. Там они могут приобрести бесценные для священника качества — адекватность, смирение, умение дружить и профессионализм.
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МИТРОФАНОВ: В отличие от нашего города, в Москве было много православных школ разного уровня. Некоторые исчезли, а какие-то выдержали конкуренцию с хорошими государственными школами. Главное, чтобы в православных учебных заведениях не забывали, что православие не избавляет человека от труда приобщения к знаниям и культуре, что православная традиция — это культурная традиция, а не опрощенческая, минимизирующая жизнь. Мой сын прошел через ряд школ, в том числе и православную. Там, например, им преподавали православный шейпинг. Пришлось оттуда бежать. Мы привыкли мыслить ярлыками, и слово «православный» дает нам санкцию на то, чтобы не быть хорошим учителем, не быть хорошим специалистом, а, обрядившись в православные ризы, свою недоброкачественную продукцию предлагать детям от имени Церкви. Мы должны отдавать себе отчет в том, что Христос, призывая к служению самых разных людей, призывает их в том звании, с теми талантами, которые у них есть. Самое страшное, что советская привычка обезличивать детей приобретает в православной школе характер православного обезличивания детей, начиная с их одежды и заканчивая мыслями и чувствами. В школе мы имеем дело с индивидуальностями. Христианство — религия персоналистичная, Христос обращался к каждому как к личности. Главная задача православного учителя, если он дерзает называть себя таковым, состоит в том, чтобы не растворять ребенка в обезличивающем его якобы «православном» коллективе, а взращивать в нем его собственную индивидуальность, которая сумеет впоследствии, столкнувшись в секулярном мире с вызовом безбожия, остаться верной Христу и ответит на эти вызовы по-христиански, а не «по-православному». Это означает прежде всего то, что жить нужно в этом мире, приобщаясь к его богатству, культурному, духовному, нравственному. Нужно уметь различать в разных проявлениях человеческой жизни отблески Христовой Истины и ни в коем случае не замыкаться от проблем этого мира, этой жизни в очередном православном гетто. И сегодня, хоть и в очень небольшом количестве, хорошие православные школы существуют: например, Ясеневская православная гимназия, гимназия при братстве Всемилостивого Спаса под патронажем Свято-Тихоновского православного гуманитарного университета. Значит, есть куда стремиться и куда расти и в этом направлении.
Записала Ольга Сергеева
