Истоки Победы — в христианской жертвенности, — считает президент Ассоциации историков блокады и битвы за Ленинград, председатель Союза юных участников обороны Ленинграда Юрий Колосов.

Беседу с ним в преддверии 65-летия Великой Победы мы начали с его родословной. Дело в том, что Юрий Иванович — внук «святого профессора», новомученика Юрия Новицкого, преподавателя юридического факультета Ленинградского университета. На уголовном процессе 1920-х годов, по которому проходило более 80 человек во главе со священномучеником митрополитом Вениамином Петроградским, Новицкий взял на себя «вину» будущего митрополита Григория (Чукова), попал в десятку приговоренных к высшей мере и тем спас друга от смерти. А дочери сказал так: пусть расстреляют меня, ведь у священника много детей.

— Юрий Иванович, в Ваших работах нередко говорится о том, что человек способен любить Родину, только опираясь на память предков. Расскажите о своем роде.
— Это дворянский род, ему уже более 500 лет. У него есть герб, под которым написано «Честь и совесть — прежде всего». Мои предки были близко знакомы с Гоголем, история нашего семейства частично изложена в повести «Тарас Бульба». Только судьба сыновей — прототипов Остапа и Андрия — сложилась по-другому. Младший вернулся к отцу, просил прощения у него и императора Петра I. И был прощен. Царь отправил его «поднимать» Сибирь, с тех пор там много Новицких, а мой предок написал первое историческое исследование о Сибири.

Родился я в семье заместителя директора (по-современному — проректора) Лесотехнической академии Ивана Колосова. Его ценил Сергей Киров, благодаря которому отец был спасен от репрессий. Подружились они на почве обоюдной привязанности к охоте. Отец был прекрасным стрелком, мастером спорта по стендовой стрельбе, основал секцию этого вида спорта в нашем городе. И я с малых лет научился стрелять, что сыграло важную роль в моей жизни.

— Где и как застала Вас война?
— Это было в Стрельне. В тот воскресный день 22 июня там проходили соревнования по стендовой стрельбе. Я, шестиклассник, был рядом со взрослыми — оружейниками, командирами, охотниками. К ним сразу поступила информация о начале войны, соревнования прервали. Отец отправил меня на трамвае домой, в Лесное. А сам вместе с товарищами пошел в военкомат. Он участвовал в формировании первой дивизии народного ополчения из студентов и преподавателей. Пошел на фронт, но его отозвали, назначили начальником одного из секторов обороны города.

А мы с мальчишками сначала атаковали военкомат, завышая возраст на год-два. Нас отправляли домой. Тогда мы, взяв котелки, ложки и кружки, бежали на фронт, где я был всего несколько дней. Под Петергофом меня ранило и оглушило снарядом. Наши отступали, увидели мальчишку, лежащего без сознания в воронке. Среди них — о чудо! — оказался шофер отца. Узнав меня, вытащил, отправил в госпиталь. Я уверен, что тогда мне незримо помогал молитвами дед.

— Вы — участник оборонных работ фактически на линии фронта. Как это было?
— В замкнувшемся 8 сентября 1941 года вражеском кольце оказалось 400000 детей и подростков. Взрослели быстро. Многие все-таки убежали на фронт и стали сыновьями полков, юнгами. Тех, кто, в отличие от меня, по-настоящему воевал, было 300000. Эта цифра до сих пор является предметом удивления иностранных историков. Сталин издал приказ удалить их с фронта, но все равно очень многие с разрешения командиров остались. В нашем городе есть улицы с именами юных Героев Советского Союза Игоря Графова, Лени Голикова, Зины Портновой (увы, на уроках мужества, которые я провожу, ребята, как правило, ничего не могут о них сказать).

В строительстве оборонительных сооружений участвовало 60000 школьников. Создавались даже подростковые строительные отряды и группы. Отряд 160-й школы восемь дней работал в Бабино под непрерывным огнем и ушел лишь по приказу военного командования. Про таких ребят поэт Юрий Воронов написал знаменитые строчки: «Нам в 43-м выдали медали и только в 45-м — паспорта». Мальчишек и девчонок, награжденных только в тот победный год медалью «За оборону Ленинграда», было 15000.

Осень и зиму 41-го я провел на оборонительных рубежах, трижды был ранен: приходилось работать под обстрелом. И самому стрелять.

Вернувшись в город, участвовал в группе самозащиты МПВО. Поднимали на чердаки ящики с песком, заполняли бочки с водой, дежурили на крышах, тушили зажигательные бомбы.

— Когда и как Вы пришли к мысли о необходимости заниматься историей войны и блокады, создать ассоциацию исследователей этой темы, кто в нее входит?
— После войны занялся архивной работой, хотя тогда еще многое было засекречено. Ассоциацию историков блокады и битвы за Ленинград мы создали только на волне «перестройки». Она никем не финансируется, ее участники ничем, кроме собственной совести, не руководствуются. Входят в нее более ста ученых, исследователей, в том числе академиков и действительных членов Академии военно-исторических наук. Нас объединяет стремление сохранить правду о войне, передать ее в неповрежденном виде новым поколениям.

— Откуда берет начало мужество ленинградцев?
— Патриотизм и духовность неразделимы. Вспомним поистине героическое служение в блокадном городе митрополита Алексия (Симанского). Я с ним встречался в молодости и называл его князем Алексием, поскольку он был из знатного рода. Владыка служил в пасхальную ночь 1942 года в Князь-Владимирском соборе. Храм дважды вздрогнул от взрывов снарядов, но служба не была прервана. Разве это не героизм? Работая в немецких архивах, мои коллеги по ассоциации выяснили, что у фашистов все храмы были обозначены на картах. Это были объекты номер один наряду с промышленными! Немецкие самолеты облетали храмы и на бреющем полете расстреливали из пулеметов.

Мы составили список из 63 воинов, которые в боях за город закрыли телами огневые точки врага, то есть совершили акт самопожертвования — высший христианский подвиг. Всего во время войны подвиг Александра Матросова (героя, защищавшего Ленинград) повторили 406 солдат и офицеров.

— Эта склонность к жертвенности нашего народа, как известно, выставляется историками на Западе в негативном свете: русские, мол, победили не разумом, а числом. Вы пытаетесь противодействовать этой тенденции?
— Да, это наша боль. Например, идет грязная манипуляция цифрами. Число умерших или погибших в осажденном городе после войны преувеличивают не только западные историки, но и наши. Делается это в пропагандистских целях, в угоду конъюнктуре, политическим спекуляциям или просто из недобросовестности. Говорят о «миллионах жертв блокады», это выражение часто можно встретить в СМИ. Мы изучали вопрос численности ленинградских жертв много лет вместе с исследователями из Германии и Великобритании. По нашим данным, от голода и холода, артобстрелов и бомбежек умерло и погибло не более 800 000 человек. После войны эту цифру в своих воспоминаниях называл маршал Георгий Жуков. Но в следующем издании его мемуаров по указанию Михаила Суслова ее уже не было — главный идеолог ЦК КПСС посчитал, что она слишком мала. Кому-то так до сих пор кажется... И прибегают к кощунственным «припискам».

— В последние годы в связи с намерением возвести храм на месте рассекреченного в начале 1990-х годов блокадного крематория в Московском парке Победы называются цифры сожженных, превосходящие названное Вами число.
— А кто же тогда лежит в могилах Пискаревки, где числится около 500000 захороненных, кто лежит в братских могилах на одиннадцати других кладбищах? Построить храм на месте бывшего кирпичного завода-крематория не могут очень давно. По-моему, причина в том, что ничто святое не стоит на лжи. По официальной справке властных структур, в печах завода за девять месяцев с декабря 1942 года было сожжено 117300 трупов. Других сведений, даже опрашивая очевидцев, родственников умерших, мы не нашли. Изучали, откуда берутся многократно увеличенные цифры. Был там один милиционер, докладывавший искаженные факты в НКВД.

Работу по кирпичному заводу в годы войны несколько лет назад написал ученик восьмого класса Миша Волков, занимавшийся у меня в краеведческой секции Городского дворца творчества юных. И стал победителем городской олимпиады по истории. Говорю об этом с грустью, потому что больше этой секции нет. ГДТЮ ликвидировал сектор исторического краеведения и музееведения, с которым сотрудничали ветеранские организации и наша ассоциация. В отличие от кружков бальных танцев и других развлечений наша бесплатная секция оказалась «нерентабельной».

— Вы ищете новые подходы к проблеме патриотического воспитания?
— Делаем это изо всех оставшихся сил. Бываем в школах, лицеях, гимназиях. Школьное краеведение идеально работает на национальную идею, ненавязчиво воспитывает любовь к своему краю, малой родине, а через это — любовь к стране, к большой Родине.

Мы наблюдаем печальную тенденцию: битва за Ленинград исключается из краеведения, а учебники искажают факты. Убогие знания школьников о войне потрясают. В прошлом году в Константиновском дворце Стрельны на заседании оргкомитета «Победа» мы положили на стол президенту записку с нашим анализом 17 школьных и вузовских учебников. Для Дмитрия Медведева явилось неожиданностью то, что он прочитал. Речь шла об изданном в Москве задании ЕГЭ по истории России. «Что является следствием перелома в ходе войны?» — спрашивают учеников педагоги. И предлагают четыре ответа: выход Японии из войны, переход стратегической инициативы к Красной армии, распад антигитлеровской коалиции, расстрел немецких солдат в плену. «Что это? Просто чудовищно. Если мы дальше будем по таким учебникам и текстам готовить школьников, какой уровень знаний о войне будет у них?» — этот вопрос главы государства я бы вновь и вновь адресовал нашим многочисленным неоисторикам, принижающим роль России и непокоренного духа народа в Победе и освобождении Европы.

И вот результат. В одной из телепрограмм Владимир Познер спросил юношу: «Как вы думаете, что было бы, победи Германия во Второй мировой войне?» И получил ответ: «Да ничего... Пили бы сейчас баварское пиво!»

— А как, по-Вашему, следует относиться к ухоженным военным кладбищам на нашей земле?
— Врагов с давних времен хоронили за оградами кладбищ, не отмечая эти места мемориальные стелами или памятниками. Но мы же сами эту традицию предков нарушили. Надгробные памятники французам на Бородинском поле были установлены в 1914 году с разрешения императора Николая II к 100-летию победы России в этой битве. Государь проявил христианскую милость к поверженным врагам. Но нынешние власти ее гипертрофируют. Я был недавно под Великим Новгородом. Рядом с озером Ильмень есть кладбище немецких солдат. В прекрасном состоянии, на обелисках тысячи имен. А в ста метрах — захоронение наших воинов: разбитые кресты, плиты. Оказалось, местная администрация получает деньги от Немецкого союза по уходу за воинскими захоронениями. Платят чиновникам не за тех, кто защитил эту землю... С другой стороны, мы видим ухоженные кладбища наших солдат в Германии, хотя немцев никто не обязывал, только совесть.

Во время строительства «Охта-центра» в Санкт-Петербурге уничтожен памятник погибшим защитникам города — рабочим «Петрозавода»... Кто-то возвысил голос в защиту мемориала? А мы говорим о воспитании молодежи, сетуем, что она не хочет идти в армию... Ведь понятие Отечества испокон века в концентрированной форме отражало глубинные основы и условия социальной, политической, духовной жизни. С Х века оно выражает привязанность к родной земле, стремление к ее процветанию и независимости, уважение к предкам.

— Но Победа, оценка уроков войны, сохранение правды и памяти о ее жертвах — это источники общественного оптимизма, который спустя два десятилетия после 1945 года пошел на убыль. Мы проиграли нашу Победу?
— Хотелось бы верить, что нет. Для этого и живем, работаем. У нас, ветеранов, такие мысли возникают, но мы находим силы им противостоять. Вас не удивляет, что, читая Ремарка, Брехта, Экзюпери, Белля, мы видим, как герои их произведений — солдаты, выходя из войны, выносят одно и то же — трагическое разочарование, безысходность, надлом. А герои произведений наших писателей выносят воодушевление, патриотический подъем, желание идти и побеждать дальше. В этом принципиальная разница между нами — победителями и фашистами — побежденными.

Беседовала Елена Югина
материал иллюстрирован фотографиями из альбома
«Война... Блокада. Победа!» (СПб,Издательство Зимина, 2005),
предоставленного Александром Зиминым