УРОКИ ПОДЛИННОЙ СЕМЕЙСТВЕННОСТИ

Семья Чуковых. Слева направо стоят: матушка Анна и иерей Андрей Ковальчук со своими детьми,
Серафим Чуков, Екатерина и Николай Чуковы с сыном; сидят: Николай Сергеевич Чуков,
Ольга Юрьевна и Серафим Николаевич Чуковы

Взяться писать о художнике, о его православной семье — дело, которое озадачивает. А если его картины не найдут во мне отклика? Да и безобидное на первый взгляд выражение «православная семья» порой приводит в замешательство. Семей с непрерывающейся православной традицией у нас не так уж и много. А православные семьи нового образца возрастают с нуля, и, конечно, им не избежать ошибок... Мне доводилось видеть семьи, где существует религиозное давление или некорректно распределены внутрисемейные роли. Но вот я открываю книгу с работами художника Николая Чукова, и все мои сомнения вмиг рассеиваются. «Россия, которую люблю» — так называется его альбом. И в это простое название я верю. Через картины автора я смотрю на лесные дороги, старый сад, талый снег во дворе, на ветхие деревенские дома, читаю в глазах людей истории их жизни. Я отчетливо понимаю, что хотел сказать французский поэт Поль Валери афоризмом: «Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них смотрели с любовью».

Так же искренне и горячо Николай Сергеевич Чуков любит свою большую дружную семью. Сколько теплоты в лицах жены, детей, внуков на портретах его кисти! И на фотографиях в семейном альбоме не увидеть художника в одиночестве, он почти всегда в окружении домочадцев. В свои 86 лет он принимает деятельное участие в жизни детей, внуков и правнуков, хотя в последнее время проживает с супругой Варварой Ефимовной на ее родине в деревне Горушка Новгородской области. А труд главы семейства несет сейчас на себе его старший сын — Серафим Николаевич, доктор биологических наук, профессор СПбГУ. Именно он познакомил меня с потомками художника, с его работами и с его домом, в котором живут Чуковы.

Воспитание личным примером

— Отец, женившись на маме, переехал из Москвы сюда, в дом ее родителей, здесь родился я и две мои сестры, — рассказывает Серафим Николаевич Чуков. — В нашем доме всегда проживало вместе не менее трех поколений. И мой опыт подсказывает, что это правильно. Ведь для бабушек и дедушек внуки — это их последние дети. Кто как не бабушка с дедушкой дадут им чувство защищенности и сгладят неопытность родителей. То, что наша семья сохраняла из поколения в поколение традиционный православный уклад, это тоже, в первую очередь, заслуга бабушки и дедушки. Дедушка Ефим Михайлович Привалов 30 лет (почти до самой смерти) был старостой церкви великомученика Димит?рия Солунского в Коломягах. Своих старших детей он воспитывал в строгой вере. Утренние и вечерние правила читались обязательно всей семьей, а первый удар колокола ко всенощной возвещал детям о конце субботнего веселья и забав. Что и говорить, вера приносила им в детстве не много радости. И такое воспитание дало не самые лучшие результаты. Да, конечно, все дети были воцерковлены и посещали храмы, но такой глубокой веры, как у моей мамы, я у них не видел.

А вот с воспитанием моей мамы (младшего, восьмого ребенка в семье) дело обстояло совсем по-другому. Ее не заставляли ни учить молитвы, ни вычитывать правила. Но Литургии в эти страшные 30-е годы она посещала со своей мамой Марией Ивановной каждое воскресенье. Только не стоит думать, что маме досталась участь завидней, чем братьям и сестрам. За крест на груди, за то, что ходила в церковь, ей пришлось немало пострадать. Одноклассники презирали и обижали ее за веру. Но маме и в голову не приходило перестать ходить в храм. Она скорее хотела отказаться от школы, чем от Бога: по дороге в школу набивала себе валенки снегом, чтобы заболеть и остаться дома. Учительница младших классов, не разделявшая религиозности нашей семьи, и то сочувствовала своей ученице. Она, как умела, старалась сглаживать агрессию одноклассников. А в старших классах отношение изменилось само собой. Мама училась хорошо, и одноклассники стали все чаще обращаться к ней за помощью. И надо сказать, что она никому из них не отказывала и не злорадствовала. А когда маме исполнилось 60 лет, она вдруг почувствовала непреодолимое желание найти свою первую учительницу, которая заступалась за нее в школе. И она ее нашла. Это была очень трогательная встреча: учительница с порога узнала свою ученицу, хотя прошло полвека.

Вот этот драгоценный опыт воспитания веры бабушка с дедушкой передали моим родителем, а я — своим детям. Помню, что до 13 лет кроме «Господи помилуй» и «Богородице Дево, радуйся...» я не знал ни одной молитвы, хотя в храм мы ходили все воскресенья и праздники. Сам я тогда почти не молился, но страх Божий был во мне всегда. Однажды ко мне пришел в гости одноклассник, у которого была маленькая рогатка и, недолго думая, он предложил «пульнуть» по лампаде, висящей у икон. Я помню, какой ужас тогда пронзил меня. В этот момент я по-настоящему осознал, как дорого мне все, что связано с Церковью. Вот так проходило мое религиозное воспитание. Близкие взращивали во мне веру не принуждением, а любовью и личным примером.

Дедушка Ефим Михайлович всегда с радостью принимал у себя странствующих паломников. У него в комнате стояла гостевая кровать, которая редко пустовала. Например, у нас во время «хрущевских» гонений много раз останавливался будущий архиепископ Тихвинский Мелитон (Соловьев), тогда еще просто отец Михаил. Ночевали проезжие монахи, священники или просто знакомые. Но когда кровать пустовала, на ней часто спал я. И вот эта особая духовная атмосфера дедушкиной комнаты в мансарде нашего старого дома, его любовь ко мне, вкус сластей, которыми он меня любил угощать и, конечно же, звучание его молитвы, под которую я засыпал и просыпался, наверное, и стали во мне основой будущей веры.

В нашей семье всегда было принято молиться во всех трудных обстоятельствах жизни. На вопрос о том, как мой дедушка выжил, сохранил семью и веру в урагане революции, коллективизации и «ежовщины», он обычно говорил: «Меня спасли акафисты». Привычка во всех сложных делах обращаться с молитвой к Богу усваивалась с детства. Поэтому для меня не стояло вопроса, вступать или нет в комсомол. Правда, это в коммунистические времена создало большие трудности в моей научной карьере, но дедушкины и родительские молитвы преодолели все.
Вот так уже более 50 лет я являюсь прихожанином того же храма, где служил старостой мой дедушка. Там же пою в хоре, там же служит супруг моей дочери иерей Андрей Ковальчук, а мой младший 11-летний сын Серафим прислуживает в алтаре.

Забота о ближнем — семейный девиз

Эту беседу с Серафимом Николаевичем мы вели в машине по дороге в Коломяги, где жили и живут Чуковы. Правда, тот дом, где происходили описанные выше события, снесли более десяти лет назад застройщики. Но из родных мест Чуковы не уехали и живут все там же, недалеко от церкви святого Димитрия Солунского, которой хранят верность много лет.

Когда мы подъезжали к частному сектору в Коломягах, я с тоской глядела на типовые коттеджи и не надеялась увидеть то, что увидела. Передо мной предстал классический деревенский дом, с его неповторимым запахом дерева, вещей, имеющих свою историю, и с ароматом вкусного домашнего обеда. Старинная мебель, на стенах картины Николая Чукова и его внука (тоже Николая), фортепиано, книги говорили, что живут здесь люди образованные и творческие. Меня окружили вниманием и заботой. Накормили, напоили, все показали, обо всем рассказали. Не хотелось уходить. Так в этом доме принимают всех. Заведенный Ефимом Михайловичем обычай «открытых дверей» поддерживают его потомки.

— Наш дом стоит на отшибе, и у детей не было возможности в школе заводить тесные знакомства с одноклассниками, — рассказывает Ольга Юрьевна, жена Серафима Николаевича, математик по образованию, мать четырех детей и бабушка трех внуков. — Но ребятам нужно общение, поэтому мы всегда приветствовали гостей. К нам приходят и дети, и взрослые. Конечно, это большой труд — принимать у себя людей, готовить стол, заботиться об их досуге, но труд этот нам привычен. На каждый праздник собирается у нас по нескольку десятков родственников и друзей. Мы даже свадьбы детей справляли в своем доме: Андрея и нашей дочери Анны, сына Николая и Катеньки. Но традиционно самые главные праздники в нашей семье — это Пасха и Рождество. В эти дни у нас собирается больше 50 человек. Сами придумываем программу, сами готовим угощения. Мы разговляемся, дарим друг другу подарки и организовываем для детей вертепное представление и визит Деда Мороза со Снегурочкой. Все декорации и куклы готовим вручную, когда дети спят. Продумывать приходится все до мелочей. Например, над вертепом висят облака, за ними спрятаны фигурки ангелов, подвешенные на ниточках. Появляются они только тогда, когда возвещают пастухам о рождении Иисуса Христа. Главный организатор и исполнитель большинства ведущих ролей у нас в семье — наша старшая дочь, теперь уже матушка Анна. Ее детишкам два с половиной и один год, но для подготовки к праздникам Анечка всегда находит время.

— Чтобы семья была большой и крепкой, человек должен быть готов постоянно делать что-то для ближнего, будь это его вторая половина, ребенок, родитель, родственник или просто знакомый, — считает матушка Анна Ковальчук, психолог по образованию. — Отдавать ближним значительную часть своего времени, сил, здоровья, личных интересов, то есть отдавать самого себя. Например, мой отец, хотя ему уже за 50, строит дом для нас, своих детей, терпеливо перенося бесчисленные трудности. Мама все свое время и силы тратит на детей и внуков. Тетя-художница много лет занимается с моими братьями, один из которых учится на художника, другой — на архитектора. Вторая тетя-математик в любое время готова помочь в своем предмете: раньше помогала мне, потом моей золовке, а теперь брат к ней ходит заниматься. И это, конечно, не все. Я могу вспомнить множество ситуаций, когда кто-либо из членов нашей семьи попадал в затруднительное положение, а то и в беду, и вся семья буквально бросалась ему на помощь. При этом вопрос о том, кто сколько потратит сил, времени, денег, вообще не стоял. Я считаю, что это воспитывается с пеленок. Постепенно ребенок впитывает в себя чувство семьи — крепкого фундамента, тыла, в котором он всегда уверен, на который может рассчитывать в любых ситуациях. Из такого ребенка вырастает человек, изначально ориентированный на здоровую крепкую семью, способный к строительству прочных гармоничных отношений. Это прописная истина в психологии: хотим мы этого или нет, мы подсознательно воспроизводим стиль взаимоотношений, усвоенный в детстве. Мои родители тщательно и трогательно заботятся о своих престарелых родителях, и у меня даже сомнений не возникает, как я буду относиться к родителям, когда они состарятся. Но как только человек начинает ставить свою самость выше семьи, это становится разрушительной силой...

Верить друг в друга

Почти все Чуковы музыкальны. Николай Сергеевич Чуков прекрасно играет на баяне, по его стопам пошел и внук Николай (он овладевает тем же инструментом и той же профессией, что его выдающийся дед: учится в художественном училище имени Н.К. Рериха). Внук Георгий тоже играет на баяне и учится на архитектора. Серафим Николаевич и его старшая дочь Анна играют на скрипке, а муж Анны отец Андрей — на балалайке. Все вместе они выступают ансамблем в воскресных школах и планируют давать благотворительные концерты в детских домах.
Православная вера, передающаяся из поколения в поколение, воспитание детей примером родителей, способность жить ради других — вот то, что делает членов семьи Чуковых непохожими на других. Трудно понять, почему такие простые и естественные вещи являются редкостью в наше время даже в семьях верующих людей. Эгоизм, гедонизм и душевная лень все чаще разобщают современные «малые Церкви». Иногда даже кажется, что вот таких семей, как Чуковы, не может быть в нашем мире. Но Чуковы — это не старообрядцы из русской глубинки, а высокообразованные горожане, не баловни судьбы, а претерпевающие многое (и периоды крайней нужды, и тяжелые болезни детей), не оторванные от действительной жизни, а как раз наоборот — это люди, рядом с которыми оторванной от настоящей жизни чувствую себя я. Но меня это не угнетает, а заражает жаждой деятельности. Знакомство с семьей Чуковых стало для меня не укором, а школой жизни — семейной православной жизни.

— Я очень плохо учился в школе, и в восьмом классе нас спросили, куда каждый будет поступать. Не зная, что сказать, я обратился к маме. На мой вопрос мама ответила сразу: «Конечно, как и я — в университет!» Когда я повторил это в школе, все долго смеялись надо мной, да я и сам бы не поверил, что не только окончу университет, но и стану его профессором (смеется). Это мама в меня верила. Так же она верила в папу, в его художественный талант. Это важно — верить в своих близких. Вот так верой, надеждой и любовью старались растить меня родители, и так же старался и я растить своих детей. — Так напутствовал меня Серафим Николаевич, глава семьи Чуковых, второй после своего отца.

Марина Ланская
Фото: Станислав Марченко
Живопись Николая Чукова