В мегаполисе свои проблемы, в сельской местности — свои. Зарождение городского и деревенского храма начинается по-разному. Или все-таки одинаково? Свой взгляд на особенности церковной жизни в современном селе высказал настоятель церкви Преображения Господня в деревне Горбунки, благочинный Волосовского округа протоиерей Иоанн Шпаков.

— Отец Иоанн, как Вы думаете, с чего начинается храм в деревне?
— Любой храм начинается с пастыря, без него это просто здание. Люди, не имеющие пастыря, похожи на овечек, которые что-то там хотят, а бывает, и бурную деятельность развивают, храмовое здание выстраивают и украшают, но нормальной духовной жизни не имеют. Если есть пастырь и выстраивается внутренняя, духовная жизнь, то постепенно налаживается и внешняя: появляются и вешалки, и скамейки, и свечные ящики... Но не должно быть наоборот. Главное, чтобы был человек, настоящий пастырь с большой буквы. Сейчас такое время, когда христианам трудно, и молодые священники подвержены большому давлению внешней среды, современного мира. Очень немногие из них действительно хотят нести людям свет Христов. К сожалению, часто они ведут себя как наемники. Это, наверное, не только проблема Церкви, но и всего общества. Христос предсказывал такое время, предсказывал трудности. Сегодня людям, поступающим учиться в семинарию и желающим принять сан, надо понимать, что они должны идти на самоотречение. Не для себя жить, а для других.

— Когда человек впервые переступает порог храма, что нужно сделать, чтобы он там остался?
— Каков поп, таков и приход. От настоятеля зависит духовная атмосфера в приходе: настрой тех, кто работает в храме и встречает в нем людей. Если пастырь может согреть их своей любовью, то они могут эту любовь передать другим. Ведь тот, кто приходит в храм, хочет получить именно любовь. Ему мало просто красивых стен или хорошего пения хора, это есть и в театре. Важно, чтобы люди почувствовали, что они пришли в Церковь. Митрополит Антоний Сурожский говорил, что надо начинать с приходов. У них рукоположение происходило после того, как ставленник какое-то время служил в храме в качестве чтеца или на клиросе и учился у старых священников. Без этой личной, непосредственной передачи опыта очень сложно. Мне повезло: я был и чтецом, и певцом, и пономарем в храме в Красном Селе, учился у протоиерея Евгения Ефимова, который обладает гигантским жизненным и духовным опытом. Он никогда не «заслоняет собой» образа Христа, а приводит к Нему. Я многое почерпнул у него и очень благодарен ему. Без этого опыта мне было бы очень сложно, когда меня митрополит Владимир направил на приход в 1998 году. Храма как такового не было, только разрушенный детский садик, да еще и время дефолта было. Духовные силы мне придавали слова владыки: «Помни о том, что ты — священник, тебя Господь избрал. Встань у престола, подними руки и скажи: „Господи, помоги мне, научи меня, дай мне разум“. И тебе Господь все даст». И это помогло.

Матушка моя с самого начала понимала, что на приходские обязанности уходит много времени. Она сама поет, читает в храме, помогает во всем.

Когда начинались первые службы, то в храме, кроме меня, в течение месяца был еще только один человек — чтец. Но я решил служить каждый день, веря, что люди постепенно узнают и придут. В деревне люди осторожные: с недоверием относятся к приезжим. У меня было несколько приходов, и я уже знаю, что первый год — самый трудный, когда нужно завоевать доверие и уважение людей. А растопить «ледяные» сердца можно только любовью. Вот подойдет к тебе кто-нибудь с вопросом, остановись и скажи себе: «Да, ты устал, ты раздражен, но почему этот человек должен пострадать из-за этого? Ответь ему с любовью. Не спеши, пусть он с тобой столько находится, сколько хочет». Всем, конечно, нужно бежать куда-то по своим делам, но если я уйду, люди останутся сиротами.Если нет живого общения на приходах, то начинаются раздоры, создаются ненужные группировки... От пастыря зависит, кого куда поставить. Сначала нужно научить, объяснить, как надо с людьми разговаривать. А то как-то раз свечница посоветовала заболевшему человеку прикоснуться к покойнику, дескать, так можно выздороветь. Одно дело, когда мы это слышим где-то в глухой деревне от ветхой старушки, а в церкви это услышать, по меньшей мере, странно.

— Как сделать, чтобы в храме родителям с детьми было удобно?
— Мое личное убеждение состоит в том, что родителям надо дать спокойно молиться. Мы сейчас пытаемся сделать у нашего храма небольшую детскую площадку, огороженную от машин, где дети были бы под контролем. Ведь у маленьких детей концентрация внимания длится не больше десяти минут. Ребенку этого времени достаточно для общения с Богом. Господь все это знает, не мы определяем это время. А потом детям надо побегать, они не могут стоять на месте. Многих родителей это останавливает от посещения храма, они не решаются приходить с детьми, потому что дети начинают плакать от утомления и так далее.

— Считаете ли Вы необходимым готовить людей к Таинству Крещения?
— Я твердо убежден, что надо. Ту практику, которая была во время гонений и сразу после, когда люди хлынули в храм, нужно прекращать, никакой пользы от этого нет. Номинально крещеные люди бывают хуже некрещеных, потому что считают, что уже все исполнили, но в церковь ходить не хотят и порой ведут себя просто отвратительно. А если бы они готовились к Крещению сознательно, было бы больше пользы. Порой приходит человек креститься, не зная ни Символа веры, ни одной молитвы. Я говорю: «Извините, но я Вас крестить не буду». — «А я в другой храм пойду». Я говорю: «Идите, но я грех на душу брать не стану, потому что я и Вам причиню духовный вред, и себе, и Церкви. Вы подумайте, зачем это надо, осознайте все, в воскресную школу походите». — «Мне некогда». — «Телевизор смотреть время есть, значит, можно и час на воскресную школу выделить». Из любви надо так с человеком разговаривать. И у меня было много случаев, когда после такого разговора люди приходили через 2-3 месяца, а то и через год, уже подготовившись к Крещению. А самое главное, что эти люди потом в храм начинают ходить. Когда же люди приходят, и их крестят по первому требованию, то ничего ценного в этом они не видят.

— Нужно ли как-то организовывать молодежь при храме, чтобы привлечь ее к Церкви?
— Это совершенно бесполезная вещь, больше похожая на саморекламу.
Чтобы в храме была молодежь, нужно восстанавливать институт семьи, фактически его реанимировать. Если не будет семьи, то детей в храме не будет. Если подросток увидит в церкви своих ровесников, то для него это будет поддержкой: «Значит, я не один такой». А для этого нужно внимание священника и к большим, и к маленьким, и к молодым, и к стареньким...

— Наверное, в сельской местности труднее, чем в городе, привлечь людей в храм? Деревенские церкви не пустуют?
— Я не сказал бы, что людей мало. Все зависит от пастыря. У нас в Волосовском благочинии в селах с населением в 1500 человек на воскресной службе присутствует 300, из них по 150-200 причастников. Некоторые храмы набиты битком, а в иных пять человек стоит, хотя батюшка молодой, образованный. Надо человека зажечь верой, а для этого самому надо гореть. А когда теплохладность во всем, то и пения нет, и батюшка умирающим голосом возгласы дает, и проповедь никакая, и воцаряется в месте том мерзость запустения. Хочется сказать ему: «Зачем ты сюда пришел? Для чего ты мучаешь людей и сам мучаешься?» Ведь отвечать придется за все, что ты сделал, сколько людей к Богу пришло. А выходит, отогнал и последних.

— С чего начинается духовная жизнь человека, пришедшего в храм?
— Начинается все со встречи со священником. Всегда. Вспомним золотое время Древней Руси, когда жил преподобный Сергий Радонежский. Куда шли люди? К нему. Сколько у него учеников было, сколько он монастырей построил, какую Лавру создал, сколько людей возле себя собрал! Духовное руководство — это очень сложная вещь. Надо Богу молиться, чтобы Он давал мудрость.

Беседовала Ольга Сергеева
Фото из архива протоиерея Иоанна Шпакова