Элизабет Бер-Сижель (1907-2005)
Известный православный богослов, преподаватель Свято-Сергиевского богословского института в Париже. Вниманию читателей представляется сокращенный текст доклада «L'experi ?nce de l'Esprit Saint dans l'?glise orthodoxe», прочитанного на конференции в Иерусалимском Институте богословских исследований Тантур в 1983 г.
Православные богословы всегда подчеркивали прикровенный, таинственный характер Третьего Лица Пресвятой Троицы. Они указывали на некоторую анонимность Духа, полное откровение Которого ожидается только в конце времен. Святой Дух не имеет подходящего имени - ведь духовность и святость принадлежат всем Трем Божественным Лицам. В то же самое время, у Духа есть множество имен. Все то, что возвышает человечество над его собственными границами, все то, что в мире стремится к высшему исполнению, есть дело и сияние Духа. «У Тебя множество имен, как мне назвать Тебя, Которого нельзя назвать?» - восклицает святой Григорий Богослов. «Твое имя так желанно, оно постоянно возглашается, но никто не сможет сказать, каково оно», - говорит о Нём византийский мистик святой Симеон Новый Богослов.
«Те образы, с помощью которых Священное Писание описывает Духа, остаются туманными», - пишет архимандрит Лев (Жилле). «Он - пламя, Он - помазание, Он - благоухание. Он - летящий голубь, и Он не есть ничто из этого». Дух - это Бог, анонимно присутствующий в мире, но не смешивающийся при этом с ним. Дух скрыт в Подающем Его, во Христе, Чье присутствие Он актуализирует, и в тех, кому Он дан. Подобно кенозису (греч. истощание, уничижение. - Прим. пер.) Сына Божия существует и кенозис Святого Духа.
Дух истощается как Личность, чтобы открыть Сына Божия людям и в людях. «Его присутствие сокрыто в Сыне, подобно тому, как дыхание и голос незаметны в слове, которое благодаря им можно услышать», - пишет Павел Евдокимов. Именно в полноте конца времен, в множественности просветленных Им лиц, освященных Им человеческих личностей, в Церкви-Человечестве, которая станет облеченной в солнце Женой из Апокалипсиса (Откр. 12, 1-2), откроется Личность Духа. Знать Святого Духа здесь и сейчас означает принимать Его силу, но также, как свидетельствуют святые, позволить Ему ввести себя в таинство любви, радости, в дарование себя другим. Это - цель христианского бытия, Царство Божие, о пришествии которого мы молимся. Замечательно, что в некоторых древних текстах молитвы «Отче наш» прошение о Царстве Божием заменяется просьбой: «Да приидет Дух Твой».
В этой перспективе Пятидесятница является своего рода высшим откровением, которое мы можем принять в земной жизни, предвосхищением того откровения, к которому мы стремимся и к которому шествуем в вере и надежде. Дарование Святого Духа возвещает и содержит в себе, как в зародыше, преображение всего космоса, новое небо и новую землю, небесный Иерусалим, где Бог уничтожит всякую слезу. Поэтому в день Пятидесятницы православные приходят в храм с зелеными ветками деревьев и цветами, символизирующими новизну Духа, Который от воскресшего Христа проистекает на землю и на людей, исполняя обетование Божие: «И дух новый вложу в них, и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное» (Иез. 11, 19).
Одно из проявлений этого состояния измененного сердца есть то состояние души, которое мы называем «умилением»: печальная радость, смешанная со слезами, всеобъемлющее сострадание, воодушевление, когда сердце расширяется до размеров вселенной и всего творения, которое в муках рождения и, стеная, - но с надеждой - стремится к откровению сынов и дочерей Божиих (ср. Рим. 8, 18-23). От отцов-пустынников до византийских и русских святых мистиков: от Ефрема Сирина до Симеона Нового Богослова, от Тихона Задонского и Серафима Саровского до Алеши Карамазова и анонимного «русского странника» - звуки этой печальной радости пронизывают всю православную духовность в ее великом славословии.
Самая распространенная молитва Православной Церкви Святому Духу обращается к Нему как к «Царю Небесному». Однако царство Духа никогда не рассматривалось Церковью как своего рода «третье царство», следующее за царством Отца и Сына, как некое особое новое откровение (что мы встречаем в заблуждениях некоторых милленаристских сект). Православное богословие никогда не отделяет Святого Духа от Отца и Сына. Архимандрит Лев (Жилле) пишет, что сущность Его Царства заключается в том, чтобы «преклонить всё к сказавшему Пилату: «Я - царь» (Ин. 18, 37). Служение Духа состоит в сообщении людям Христа, Его благодати, познания Его слов и Его воскресения. В то же самое время, созидая в них и посреди них царство Отца, Он направляет их с Ним и в Нем к царству Отца, когда Бог станет все во всем (см. 1 Кор. 15, 24-28)».
Дарование Духа в такой перспективе не является исключительной благодатью, данной лишь некоторым. Жить в Святом Духе - это призвание каждого христианина и, в конечном счете, это высшее призвание всего человеческого бытия. В своей знаменитой беседе с Николаем Мотовиловым святой Серафим Саровский говорит своему ученику и другу: «Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения её. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого». Святой Серафим Саровский повторяет - на языке простого русского монаха, на языке, который не стремится к особой терминологической точности, - учение Православной Церкви, то учение, которое, к сожалению, слишком часто скрывается под ритуализмом и легализмом, однако его вновь и вновь актуализируют истинные духовные личности.
За десять веков до святого Серафима святой Симеон Новый Богослов увещевал своих современников: «Печать Духа дана сегодняшним верующим… Вдохновленные этой верой, шествуйте, как подобает, чтобы достичь цели…, стучитесь, пока не откроют вам, чтобы внутри брачного чертога вы смогли узреть Жениха». Над этим призывом, как и над другими подобными, рассеянными по «Добротолюбию», величайшему мистическому сборнику Православной Церкви, не прекращали размышлять тысячи православных верующих: исихасты с горы Афон, монахи-отшельники в России и Молдавии, ученики святого Нила Сорского и старца Паисия Величковского, а также простые миряне, мужчины и женщины, живущие в миру, как свидетельствуют известные «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». И сегодня духовная молитва, или молитва сердца, есть тот тайный источник, который орошает православное благочестие. В этой молитве, сущностью которой является призывание имени Иисусова, Дух невыразимо соединяется с человеческим дыханием.
ДУХ И ЦЕРКОВЬ
Однако личное осознание обитания Духа - «Бог глубже во мне, чем я сам» - все же находится в экклезиологическом контексте. Церковь, согласно православному пониманию, есть в полном смысле этого слова «место действия Святого Духа». Это определение дано протопресвитером Николаем Афанасьевым в его книге «Церковь Духа Святого». Ему следует митрополит Гор Ливанских Георгий (Ходр): «Церковь актуализирует день Пятидесятницы через Дух и в Духе. Она есть место действия Святого Духа, и Дух есть принцип её действия через харизмы». Здесь можно привести песнопение Великой вечерни в день Пятидесятницы: «Дух источает пророчества, поставляет священников, делает из рыбаков богословов, собирает Церковь». Вспомним и слова святого Иоанна Златоуста: «Если бы Дух Святой не присутствовал в Церкви, она бы не существовала. Если она существует, то это видимый знак присутствия Духа».
В такой перспективе не существует противоречия между «институтом» и «харизмами». В Церкви существуют различные служения, и если они вызывают напряженности, то это результат человеческой греховности. Но Святой Дух - единый источник даров, данных каждому для созидания общего духовного дома, в котором все верующие являются одинаково ценными и необходимыми камнями.
Будучи местом действия Святого Духа, Церковь, однако, не располагает Им как своим имуществом на основании некоей жреческой магической силы, которой обладают её служители. Дух - одновременно Дар и Дарующий - даётся свободно. Он - Личность-Дар, дающий Сам Себя, чтобы исполнить вместе с Сыном волю Отца. Он есть ответ Отца на смиренную и доверительную молитву Церкви, согласно евангельскому слову: «Просите, и дано будет вам…, стучите, и отворят вам… Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него» (Лк. 11, 9.13). Божественная литургия Православной Церкви достигает своей высшей точки в эпиклезисе - обращенной к Богу молитве о послании Его Святого Духа на освящаемые Дары, чтобы они преложились в Тело и Кровь Христовы, и одновременно на верующих, так чтобы принятие этих Даров стало для них «очищением души, оставлением грехов, причастием Святого Духа и исполнением Царства Небесного». Итак, вся Евхаристия есть актуализация Пасхи и Пятидесятницы, причастие - через Дух и в Духе - верующих искупительной динамике спасения, совершенного Христом однажды за всех (Евр. 10, 10). «Видехом свет истинный, прияхом Духа Небеснаго», - поют верующие после причащения на Литургии.
Ярко выраженное в евхаристическом эпиклезисе, призывание Святого Духа сопровождает и аутентифицирует все Таинства. Оно есть дыхание Церкви: вся жизнь Церкви эпиклетична, она есть, так сказать, ожидание, призывание и принятие Духа. Образ Церкви - это Оранта, которую мы видим на стенах катакомб: женщина, простирающая к небу свои пустые руки. Литургия, «общее дело», согласно этимологии этого термина, актуализирует молитву Духа и Невесты: «Гряди, Господи Иисусе… Маранафа» (Откр. 22, 17-20). В ответ Господь дарует Невесте причастность Своей Пасхе. Именно таков диалог, который выражает литургическая молитва, - он есть эхо вечного диалога Троичной жизни, диалога Голубя и Агнца. «Литургическое собрание, - пишет митрополит Георгий (Ходр), - есть брачное собрание, которое объединяет обитателей неба и земли, а также всю вселенную. Его Вдохновитель, истинный Литург, есть Дух, «жизни Податель». Присутствующий в христианском собрании, Дух воспевает в нём, ходатайствует в нём перед Отцом. Церковь просит о Духе освящающем и просвещающем, о Нём она - и в ней каждый верующий - воссылает свою молитву». Эта молитва не ограничивает Церковь, напротив, она расширяет её до размеров всего мира. Осознавая в Духе присутствие Господа посреди нас, мы призваны увидеть Его лицо в лице каждого человеческого существа и, прежде всего, в лице самого малого из наших братьев. Когда в конце Божественной литургии священник говорит: «С миром изыдем», это означает, что мы, ставшие носителями Духа, призваны стать Благой Вестью для мира, соединившись с Тем, Кто Сам есть Благая Весть.
Безвозмездный дар, благодать Духа даруется верующему для его духовной борьбы в своём собственном сердце и в мире. Она есть царское и священническое помазание для служения «в Духе и истине», к которому призвано человечество (ср. Ин. 4, 24): приношение в жертву его самого и всей немой вселенной, словесным представителем которой оно является, приношение Отцу как Источнику безграничной любви. Это приношение, которое может в культе преобразить творения подлинной человеческой культуры. Именно это приношение - конечная цель Таинства миропомазания, которое в Православной Церкви преподается непосредственно после крещения. Налагая через помазание святым миром печать Духа на все члены человека и особенно на его органы чувств, которые связывают человеческое существо с ему подобными и с окружающим миром, миропомазание посвящает человека во всей его совокупности Богу, поэтому вся его жизнь должна полностью измениться, здесь и сейчас, в ожидании завершающего вселенского преображения.
ДУХ И ЕДИНСТВО ЦЕРКВИ
Предвосхищающее единство во Христе всего творения в конце времен, когда «Бог будет все во всем» (1 Кор. 15, 28), единство Церкви, с православной точки зрения, есть дар Духа. Именно Дух собирает Церковь - собрание тех, кого Он призвал со всех концов земли для того, чтобы погрузить их в смерть Христа и воскресить с Ним, даруя им новую жизнь в сиянии Троичной любви.
Как отмечал протопресвитер Иоанн Мейендорф, в литургическом византийском языке греческий термин «koinonia» - общение, причастность -особо обозначает присутствие Святого Духа в евхаристическом собрании. Также становится очевидной мысль, что именно общность Отца, Сына и Духа, именно это причастие Святого Духа вводит человека в Божественную жизнь, и поэтому причастие-общность, созданная между людьми, во Христе, через Дух, не просто обозначаются тем же самым словом, но укореняется в той же самой реальности. Особый дар Святого Духа, евхаристическое общение, обозначает и актуализирует сакраментально, в данном месте и в данное время, Церковь во всей её полноте. Через излияние Духа сообщество грешников изменяется таким образом, что в нём присутствует Тело Христово, «единая, святая, соборная и апостольская Церковь». Эта связь между сакраментальной Евхаристией и единством Церкви, которую она актуализирует через дар Святого Духа, прекрасно выражается в анафоре Литургии св. Василия Великого: «Тебе молимся и Тебе призываем, Святе Святых, благоволением Твоея благости, приити Духу Твоему Святому на ны, и на предлежащия Дары сия, и благословити я, и освятити, и показати Хлеб убо сей, самое Честное Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа; Чашу же сию, Самую Честную Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа… Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу, во единаго Духа Святаго причастие».
Укорененная в общности Трех Божественных Лиц, церковная община также есть общность между личностями. Традиционно в Православной Церкви каждого причащающегося из Чаши называют по имени. «Это потому, что каждый из нас есть храм Святого Духа, и все вместе мы составляем «Тело Христово"», - пишет протопресвитер Иоанн Мейендорф. Одна из важных тем византийской гимнографии праздника Пятидесятницы - параллель между «Вавилонским смешением» и симфонией, созданной схождением Святого Духа в виде огненных языков, которые почивают на каждом: «в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа» (кондак Пятидесятницы). Дар Духа не уничтожает множественности личностей. Он не упраздняет этой несказанной разницы, которая отличает одного человека от другого. Но через излияние Духа Бог торжествует над тем, кто разделяет - diabolos - кто превращает различие в инструмент разделения, угнетения, взаимоисключения. Дух - это источник симфонии творения, сакраментально предвосхищенного в Церкви, которая, однако, не реализуется полностью, пока не исполнится время.
Эмпирическая жизнь исторических Церквей, к сожалению, часто затемняет это видение, которое, тем не менее, остается в глубинах церковного сознания. Пусть Церковь станет тем, что она есть по замыслу живого Бога! Пусть мы станем Церковью благодаря вечно обновляющему излиянию Святого Духа!
Перевод с французского: иерей Владимир Хулап
 |
Сошествие Святого Духа. Пятидесятница.
Икона второй половины XVIII века |
