Можно ли выразить веру во Христа современными музыкальными средствами? Как удержать в Церкви молодых и при этом вырастить из них взрослых? Есть ли в Церкви место авторскому творчеству, и самое главное - каким оно должно быть? На все эти вопросы ищет ответы молодой композитор-исполнитель Анна Абикулова.
О ПУТИ, НЕОФИТАХ И КУЛЬТУРНЫХ НИШАХ
Расскажите, пожалуйста, о своем духовном пути, о своей концертной деятельности.
- Начну с того, что в 17 лет я крестилась. Но и до крещения родители учили меня задумываться над смыслом жизни, над смыслом всего, что я делаю. И уже в 14 лет я задала себе вопрос: вот, я учусь, занимаюсь в музыкальной школе, всё так познавательно и замечательно, но зачем все это нужно? Это был кризисный подростковый возраст, вдобавок я уже тогда начинала быть творческим человеком, и этот вопрос беспокоил меня настолько, что мое состояние становилось почти нездоровым. Я понимала, что в том атеистическом обществе, в котором нас воспитывали, ответа не найти.
Я закончила школу с медалью, поступила в институт, всё складывалось хорошо, но мне все время не давала покоя мысль о смысле жизни. Потом я решила креститься. Это было осознанное желание, никто меня в церковь не вел. Я поняла, что без этого жить не смогу, что жизнь - это дар Божий и каждый выполняет какую-то свою роль в этой жизни именно по Божию промыслу, что наша жизнь - вечна. Если бы она вечной не была - тогда зачем все это нужно? Это было выстраданное решение, при этом меня далеко не все поддерживали. Я стала посещать храм, воцерковляться, и мое мировоззрение упорядочилось. Училась я хорошо, но очень много времени стала проводить в храме, и… не знаю, как это описать…
-… Учеба пошла под откос.
- Нет, я все равно потом вышла на красный диплом. Но на каком-то этапе у меня начались неофитские замашки - человек ходит в прострации, постоянно постится, носит длинные черные тряпочки и противопоставляет себя цивилизованному обществу. Могла прийти на лекцию за 15 минут до окончания, потому что была на службе. А что такого? Я ведь на службе была! В этом было какое-то позерство. При этом у меня был хороший оперный голос и можно было надеяться на карьеру академической певицы.
- А она уже начиналась?
- Да, она уже начиналась: я была солисткой оперной студии. Но именно тогда, когда я начала активно воцерковляться, меня убедили, что любая артистическая деятельность - это страшный грех и православный человек не должен позволять себе выходить на сцену, тем более в концертном платье, а не в длинных черных одеждах. Сейчас я вижу, что в тот момент это мне пошло на пользу. Но иногда я закрывала глаза на всё: сбегала на репетицию в оперную студию, выступала на концертах. При этом очень боялась, что об этом узнает кто-нибудь из храма. К тому времени я уже работала регентом детского хора, в котором сама пела с момента крещения.
- А какого рода произведения Вы исполняли в оперной студии? В них было что-то очень страшное, светское, вульгарное?
- Было очень светское, так скажем. Сейчас я понимаю - хорошо, что я всем этим тогда неувлеклась, потому что светская жизнь, светская музыка действительно очень затягивают. Конечно, есть достаточно светлые оперные партии, но если бы мне однажды пришлось исполнять, например, Кармен, то вряд ли бы я смогла в себя вместить это. По крайней мере, мои вокальные навыки поддерживались в форме.
Потом я столкнулась с проблемой, в решение которой я сейчас стараюсь по мере сил внести какую-то лепту. Проблема заключалась в том, что у нас практически отсутствует ниша, в которой бы могла комфортно себя чувствовать молодежь. Молодые приходят в храм, и их сразу начинают воспитывать чуть ли не по монашескому уставу. К сожалению, нередко можно услышать, что всё вокруг - грех, даже семью создавать - грех. То есть пришел, крестился, а теперь всё - иди в монастырь, и другого пути нет. Я сама с этим столкнулась, меня это тоже в своё время очень покоробило, и я знаю много изломанных жизней по этой причине. Почему-то нет такого культурного пласта, в котором православные молодые люди могли бы существовать таким образом, чтобы это соответствовало их мироощущению.
Есть богослужение - это замечательно. Каждый его должен посещать, и это должно доставлять духовную радость человеку. Но потом молодому человеку нужно выйти из храма и найти какую-то нишу в обществе, чтобы в ней себя чувствовать комфортно: с одной стороны, чтобы над ним не смеялись за то, что он не такой, как все, а с другой стороны, чтобы он мог адаптироваться в светском обществе. Для этого нужны единомышленники, необходимо музыкальное, художественное, литературное общение, а не только походы по святым местам, что само по себе тоже хорошо. Хотелось бы, чтобы православная культура была ориентирована не только на людей предпенсионного и пенсионного возраста, но и на молодежь. Чтобы молодежи было интересно с этой культурой соприкасаться, чтобы она была им близка и чтобы это всё осуществлялось современными средствами. Мне самой этого очень не хватало и сейчас не хватает, поэтому я и хотела бы наработать и постепенно воплотить в жизнь новый опыт.
Итак, я пела в оперной студии, боролась сама с собой, регентовала, и в конечном итоге так случилось, что, как-то приехав с друзьями в Питер, я решила: «Бросаю всё - буду жить здесь!».
- А почему именно здесь?
- Здесь у меня есть родственники, то есть была какая-то поддержка. К тому же это культурная столица. Там, где я жила до этого, в церковном восприятии мира главенствовали две крайности: есть монашеская жизнь и есть греховный мир. Всё. Никаких промежуточных форм существования нет.
- Но ведь там были православные семьи, традиции…
- Но считалось, что мужья и жены - напрасно всё затеяли. И дело даже не в этом. Мне надо было творчески развиваться, а такой возможности у меня не было, потому что я не находила золотой середины между сугубо церковной и сугубо светской музыкой. Хотелось петь что-то серьезное, воплощать свои духовные переживания в музыке, а воплощать их было негде. Там не было никакой потребности в подобного рода искусстве.
Прожив некоторое время в Петербурге, я пришла в Александро-Невскую Лавру, в Свято-Духовский духовно-просветительский центр, с мыслью организовать здесь концерт.
- То есть Вы просто пришли в Лавру и сказали: «Я пою...»?
- Я узнала, что есть такой центр, пришла сюда и говорю: «Я певица. - Тут все так делают - Я хочу организовать концерт». Мне ответили:«Оплачивайте зал и, пожалуйста, пойте».
Конечно, исполнитель не может петь аморальные песни, его творчество должно иметь отношение к искусству. И я думала спеть несколько романсов, хотя в них мне все-таки что-то не нравилось. А тут мне говорят: «У нас будет проходить фестиваль «Невские купола». Неожиданно я заняла на нём первое место. С этого всё и началось.
ПЛАН ЗАХВАТА
- Давайте вернёмся к теме Церкви и молодёжи. Вы говорили о пустующей культурной нише для молодёжи. У Вас есть какой-то конкретный план…
- Захвата?
- Скажем так: план захвата целевой аудитории. Что в современной православной культуре есть такого, что, с одной стороны, было бы адекватно возрасту и психологии молодых, но, с другой стороны, чтобы они под влиянием этой культуры не остались подростками до сорока лет? Такое, увы, происходит во многих сообществах, делающих упор на «молодёжность».
- Есть музыка, которая понятна и доступна не только четырнадцати- и пятнадцатилетним, но и тридцати- и сорокалетним. Проблема в том, что в околоцерковной музыке (мы не говорим сейчас о богослужебном пении) происходит искусственная архаизация форм подачи духовных тем. Если это стихотворение о Церкви, то в нём обязательно присутствуют свечечки, иконочки, кладбище, покосившиеся крестики и призывы каяться. «Пойдем на молитву мы окаянные, грешные…». Слава Богу, уже появляется что-то новое. Но 5-7 лет назад было только «конец света приближается».
В чем ошибка? Вспомнить даже, как работали со мной. Полная сил семнадцатилетняя девушка приходит в храм, у неё желание всех любить, творить добро, радоваться жизни и славить Бога. А что такому человеку говорят? «Плачь о грехах - конец приближается. Что ж это ты пришла с ресницами накрашенными?! Да тебе не стыдно?! Да ты подумай о душе! Да что ж ты творишь?!» И всё! Человек пугается. При этом он или навсегда уходит, или же начинает искусственно готовить себя к подвигу, не имея в душе никакого призвания к подвижничеству.
Все то же самое в православных стихах и в православной музыке: все очень грустно и заунывно. Герой вспоминает о неправильной юности, прожитой вне храма, и вот он, окаянный, наконец-то вернулся в Церковь. Слава Богу, теперь будет каяться. Ну, какой нормальный молодой человек будет это слушать? Потом, если в духовной песне говорится о семейных отношениях, - это, как правило, одинокая мать и взрослый сын. И вот мать плачет: «Сыночек мой, ты так далеко, я одинокая, несчастная, дай Бог тебе всего». Ясно, что перспективы - никакой. Этот несчастный сын как всегда вырос без отца, эта женщина навсегда осталась несчастлива.
Сейчас, слава Богу, я начинаю слышать (например, на Александро-Невском фестивале) нормальные песни: о счастливой православной семье, о счастливом православном молодом человеке, о счастливом человеке средних лет, о счастливом семьянине, а не только о старом нераскаянном грешнике. Слава Богу, что это появляется. Ведь если человек призван к монашеству, то Господь в нем это призвание рано или поздно откроет, и он уйдет в монастырь, и такие «грустные» песни ему будут даром не нужны.
- Да, наверное, если у человека призвание быть монахом, ему и не нужна такая музыка, а если он к монашеству не призван, то подобное творчество его искусственно погружает в состояние, которое по природе ему не свойственно, и он начинает себя ломать…
- Да. И не всегда эта ломка заканчивается чем-то положительным.
- И в результате вместо преображения человек погружает себя в состояние страха…
- И комплекса вины. «Почему я мало каюсь, наверное, этого всего еще недостаточно». Я наблюдала такие случаи: молодой человек погружается в это состояние, на людях он вполне соответствует этому состоянию, а потом вырывается из Церкви и начинает творить ужасные вещи. Потом он понимает, что делает что-то не то, возвращается на какое-то время в Церковь… Иногда все это происходит следующим образом: на службе одна, а вышла - сорвала с себя платок, пошла в бар и до субботы живет, как знает. В воскресенье пришла грехи замолить, а вечером опять за прежнее. Это смешно, но на самом деле это кошмар. И ведь, сколько таких сломанных жизней! Я наблюдала, и как в монастырь людей искусственно запихивают, а потом они оттуда стремглав убегают. Мама приводит дочь: «Вот, благословите ее, батюшка». - «Благословляю в монастырь». А потом девушка мучается, потому что ей ни к чему этот монастырь. То есть не должно быть искусственной архаизации. Нельзя, чтобы в храме молодой человек сразу наталкивался на проблему плача о грехах, какого-то мрака, конца света, греховности всего окружающего, суетности мира. Понятно, что нужно об этом знать, но не лучше ли ему для начала просто научиться жить, творить добрые дела и благодарить Бога.
- А нет ли в этом опасности впасть в карикатурный протестантизм: «Бог любит тебя» и делай, что хочешь: сиди в барах, гуляй, прыгай по улицам и рассказывай о своём спасении?
- Так, конечно, тоже не должно быть. В том-то и проблема, что нужно найти какую-то золотую середину, но это очень сложно.
- Что бы Вы могли сделать для этого? Как Вы разговариваете с молодежью? О чем поёте?
- Я стараюсь, насколько это возможно, использовать современные средства музыкального выражения. Аранжировка моих песен сделана современно, но так, чтобы это не было похоже на попсу в плохом смысле этого слова. Моя задача в том, чтобы современный человек - при этом не обязательно молодой, - услышав эти песни, понял, что они отвечают его времени. Стихи написаны на современном языке, аранжировка и музыкальное исполнение отвечают уровню современных технических возможностей.
Зачастую встречается такое мнение: если человек православный, то он обязательно непрофессионал. Сами верующие часто так и говорят: «А мы православные, зачем нам эта мирская наука, мы по-скромному, по-простому сейчас споём». Да, спели для себя, порадовались, и слава Богу. Но при этом их никто не станет слушать. Иногда бывает даже обидно. Приезжаешь куда-нибудь на приход выступать, всё оговариваешь заранее: есть ли аппаратура и т. п. Говорят: да, да, всё есть, приезжайте. Приезжаешь на место, и оказывается: «Ой, у нас магнитофон есть, а микрофона нет. Да вы так спойте. Чего там, мы - православные, мы поймем». Обидно за этих людей. Почему, если мы православные, - значит, нам профессионализм не нужен? И часто такая постановка вопроса и безответственность отпугивает образованных людей.
Мне бы очень не хотелось, чтобы православие ассоциировалось в той или иной мере с дилетантством. Одной из моих задач является то, чтобы моё творчество не выглядело по-дилетантски, чтобы современный образованный человек мог им заинтересоваться, а не отвергнуть как пережиток прошлого. Чтобы слушатель мог благодаря тексту песен о чем-то задуматься, чтобы была какая-то польза для его души. Это, конечно, очень серьезная задача. Сама я выполнить её не могу, но с помощью Божией это возможно.
ВОПРОСЫ И НЕРВЫ
- У творческого человека всегда есть какая-то основная тема. Он творит, когда у него болит душа. Есть ли в Вашем творчестве такой нерв - вопрос, на который Вы пытаетесь ответить своими песнями? Как Вы подбираете тексты? В Вашем репертуаре есть песни на Ваши собственные стихи, на стихи русских поэтов, разных духовных писателей…
- Во-первых, стихи должны быть… качественными. Я стараюсь выбирать стихи, в которых есть актуальные для современного человека темы. Стихи должны быть красивыми, образными, чтобы они хорошо легли на музыку.
Духовная тема есть в стихах многих русских поэтов, но долгое время не афишировалась. Поэтому я обращаюсь к таким стихам. Какой смысл придумывать новое, если есть замечательная классика, которая еще никем не спета?
Я знакома с поэтом-иноком Всеволодом (Филипьевым), членом Союза писателей России. У него есть лирические стихотворения, есть богословские или исторические. Я выбираю то, что может быть спето. Отец Всеволод смотрит на мир глазами современного православного человека, живущего в мегаполисе. Он видит все, что происходит вокруг нас, и в этом контексте находит такие вещи, о которых важно сказать православному человеку. На такие стихи я пишу музыку и записала целый альбом. Я очень благодарна отцу Всеволоду за то, что он поддержал эту идею.
Я постоянно ищу поэтов, готовых к сотрудничеству. Хочется, чтобы в песнях обязательно присутствовала радость. Даже когда речь идет о покаянии, ведь когда человек принесёт покаяние, он радуется. Кроме того, в своих песнях я стараюсь выразить гармонию мира, гармонию в природе, гармонию в каких-то иных формах красоты. В нашей жизни хватает дисгармоничного, мрачного и страшного; хочется петь о красоте, о том, что везде присутствует Господь, славить Его за то, что Он дает нам возможность увидеть красоту Своего творения.
Беседовал Андрей Балканкий
Фото: Юрий Костыгов
