Само наличие староверов в современной России - загадка истории и промысл Божий. Что же помогло выжить этим поистине «несгибаемым» людям? Об этом наш корреспондент беседует с настоятелем Покровской старообрядческой общины в Петербурге - иереем Геннадием Чуниным.
Согласно последней предреволюционной переписи населения, старообрядцем себя считал каждый десятый человек в России. Среди всех старообрядцев самым многочисленным направлением («согласием») были староверы-поповцы белокриницкой иерархии.
К 1917 году они располагали в столице уже восемью храмами, крупнейшим из которых был величественный Покровский собор на Громовском старообрядческом кладбище. Помимо этого, были старообрядческие школы, старообрядческие богадельни, старообрядческие издательства…
С приходом к власти большевиков все это достояние было последовательно уничтожено. Многие храмы были взорваны, собственность национализирована, священники и приходские активисты уничтожены в тюрьмах и лагерях. К 1937 году все старообрядцы в «городе Ленина» оказались лицами на «нелегальном положении».
Репрессии не сломили приверженцев «старой веры». Помогла «генетическая память» - на протяжении большей части своей истории в России старообрядцы подвергались гонениям, и научились в них выживать. Презрев страх, верующие тайно собирались на частных квартирах, а для совершения треб ездили в места, где еще сохранялись священники. Так, в «застойные» годы ближайшим к Ленинграду действующим старообрядческим приходом была община протоиерея Илии Плужникова в деревне Сысоево Бежаницкого района Псковской области. Поскольку не все могли преодолеть такое расстояние, мужественный пастырь, несмотря на преклонный возраст, периодически сам тайно приезжал в Ленинград крестить младенцев, принимать исповедь, венчать браки, совершать другие духовные требы…
Сегодня старообрядческие храмы вновь открываются. Постепенно старообрядцам возвращают их исторические здания - так, в конце сентября 2005 года, после почти пятилетних бюрократических проволочек, был передан верующим храм Лиговской старообрядческой общины на Лиговском проспекте в Петербурге. Численность старообрядцев в Северной столице неуклонно растет и достигает уже тысячи человек.
ОБЩИННОЕ ДЕЛАНИЕ
Потомственный старообрядец, выпускник Института точной механики и оптики, будущий отец Геннадий со студенческих лет принимал участие в жизни Покровского храма. В 1983 году, когда храм в полуразрушенном состоянии был передан верующим, он был одним из тех, кто таскал кирпичи на стройке. Рассказ отца Геннадия о том, как восстанавливался храм, подтверждает: Церковь держится не только на клириках, но и на мирянах. Именно благодаря активности мирян Старообрядческая Церковь в России сегодня поднимается из руин.
Собственно, когда Покровская община стала добиваться выделения ей храма, священника еще не было. На протяжении пяти лет переписку с властями об открытии старообрядческого прихода в Ленинграде вела группа интеллигенции во главе с теплофизиком Борисом Александровичем Дмитриевым. Именно эти люди составили основу будущей Покровской общины.
- Мы не очень любим использовать слово «приход». Слово «община» - оно нам ближе, оно более «старообрядческое», что ли, более древнее.
Слова отца Геннадия как нельзя точно отражают суть дела. Столетиями староообрядцы жили в условиях фактического недостатка или отсутствия иерархии. Не хватало не только епископов - даже приходских священников. В отсутствие зримого авторитета, которому можно подчиняться, от которого можно ждать совета и решения, миряне в старообрядческих общинах естественным образом становились более ответственными и активными, привыкали решать все проблемы своими силами и воспринимать их как общее, «общинное» дело.
Навыки самоорганизации и самоуправления в данном случае - лишь «вершина айсберга». В основе несгибаемого старообрядческого характера - личная ответственность перед Богом.
- Просто люди видят, что есть вещи, которые зависят от них лично. Они понимают, насколько важно для общины их участие. Это уже часть старообрядческого менталитета. Думаю, что если на всех общинах у нас когда-нибудь появятся постоянные священники, изменить такой наш уклад жизни будет уже непросто. По крайней мере, должно будет пройти еще лет сто, чтобы этот уклад начал меняться.
По словам отца Геннадия, около пятидесяти приходов Русской Православной Старообрядческой Церкви сегодня по-прежнему не имеют постоянного настоятеля. Это практически каждый шестой приход.
- Приход закреплен за ближайшим священником, однако священник приезжает туда лишь несколько раз в год. И это никоим образом не разрушает жизнь общины - люди так же собираются, молятся, просто не служится Литургия.
При этом в старообрядчестве до сих пор сохраняется институт выборного священства. Приход сам определяет кандидата в настоятели, епископ лишь утверждает и рукополагает его. Причем, в случае отклонения кандидатуры, архиерей обязан назвать причины своего решения и привести его канонические основания. Выборность священников очень важна для старообрядческого самосознания.
- Представьте, умер настоятель общины, и епископ тут же назначает нового - тогда от общины ничего не зависит, и это сказывается на сознании людей. А у нас в такой ситуации вся ответственность ложится на приход. Люди сами ищут кандидата в священники, сами определяют свою судьбу. Конечно, бывают случаи, особенно в небольших сельских приходах, когда община не имеет своего кандидата в священники и обращается к епископу с просьбой поставить им любого настоятеля по усмотрению правящего архиерея.
ВЛИЯНИЯ ВРЕМЕНИ
Отношения с государством парадоксальным образом сказались на судьбе старообрядческих общинных институций России.
Важнейшей вехой в истории российского старообрядчества является, как известно, 1905 год. Тогда, согласно Высочайшему Императорскому указу о веротерпимости, старообрядческие общины получили право юридического лица. Тем самым государство признавало их право на легальное существование.
В последующие годы старообрядцы на удивление быстро включаются в общественно-политическую жизнь страны, начинают играть заметную роль в экономике (фамилии Гучков и Рябушинский вошли почти во все учебники истории). Ответственность, организованность старообрядцев оказались как нельзя кстати при переходе страны на буржуазный уклад жизни. В результате, особенно много старообрядцев становится предпринимателями и управленцами «среднего звена». В начале XX века они заметны везде, где нужны «рабочие лошадки»: в банках, конторах, в местном самоуправлении, в земстве, в городских администрациях. Старообрядческие компании быстро становятся одними из самых прибыльных в стране. Неудивительно, что к началу революции старообрядцы лидировали по уровню развития благотворительных учреждений - как говорил Рябушинский, «богатство обязывает»…
Следует отметить, что старообрядческое предпринимательство развивалось в тесной связи с церковной жизнью. Именно в этот период в России проходят регулярные всероссийские съезды старообрядцев-мирян - явление, по тем да и по нынешним временам, просто немыслимое для «господствующей» Православной Церкви. На этих съездах решались вопросы развития церковного просвещения, образования, социальной работы.
Однако обретение статуса юридического лица привнесло существенные, но весьма неоднозначные коррективы в жизнь старообрядческих общин. С одной стороны, теперь общины могли открыто владеть собственностью, заниматься предпринимательством, создавать богадельни, приюты, издавать журналы и книги. С другой, начался процесс разделения в среде верующих - ибо к принятию решений теперь допускались только так называемые «записные» члены общин.
- Раньше любой человек мог участвовать или не участвовать в делах общины - по собственному желанию. Теперь же правом голоса в важнейших вопросах стали обладать только те, кто является членом общины юридически.
ПУТЬ В ОБЩИНУ
Сегодня в Старообрядческой Церкви существует строгая процедура принятия в члены общины: необходимо заявление человека, рекомендация его духовного отца и, главное, согласие остальных членов общины его принять. Обычно такими «записными» членами общины являются от пяти до десяти процентов от общего числа прихожан. Требования к кандидату довольно высоки.
- В первую очередь, требуется активность. Причем, не просто активность, а реальная готовность, способность участвовать в делах общины, радение о приходе, а также желательно свое видение путей развития и решений задач, стоящих перед общиной. Также важно, чтобы человек был духовно зрелый, состоявшийся, не вчера пришедший в этот храм.
По словам отца Геннадия, в старообрядческих общинах всегда было негласное разделение на тех, кто принимает решения, и на остальных, и это является нормой.
- Даже до 1905 года существовали попечительские советы общин, которые ведали вопросами строительства и восстановления храмов.
Люди, юридически не принадлежащие к общине, но посещающие храм, участвуют в обсуждениях без права голоса. В отношении них мы теперь вынужденно используем слово «приход». Но мы никогда не стремимся ограничить их возможность участвовать в собрании. О каждом собрании у нас минимум за две недели вывешивается объявление, а также объявляется с амвона.
Вообще, по замечанию отца Геннадия, далеко не все нынешние старообрядцы являются носителями традиционного старообрядческого менталитета, и потому не все хотят активно участвовать в жизни Церкви.
- Сегодня все очень непросто. Люди очень разные. Кто-то приходит в храм только раз в полгода или даже в год, а кто-то ходит постоянно. Многие считают, что просто приходить в храм и молиться там - это достаточно, а другие, наоборот, хотят общаться с людьми и вносить свой организационный вклад в жизнь общины. Лично мне хотелось бы большей активности и большего участия людей в делах общины. Задач много, и если бы они решались большим кругом лиц, то было бы больше успехов.
В целом, вопреки расхожему мнению, жизнь большинства старообрядческих общин не ограничивается совместной молитвой. Старообрядцы не только молятся вместе, но и организуют совместные праздники, обеды, паломничества, походы, лагеря для детей.
- Конечно, Литургия - это самое важное, но и все остальное совершенно необходимо. Если человек ходит в храм только молиться, но не общается с братьями по вере, этого недостаточно. Поэтому я считаю, что священнику следует поощрять общение прихожан не только совместное моление прихожан за богослужениями, но и общение во внебогослужебное время. Это и есть реальная церковная жизнь.
ОТЦЫ И ДЕТИ
Одна из сложнейших проблем всего современного старообрядчества - выделение в общинах двух групп верующих: потомственных старообрядцев - то есть тех, кто принял церковную традицию от своей семьи, - и новообращенных, пришедших к вере в сознательном возрасте в результате собственных духовных поисков. Особенно остро эта проблема встает в городских приходах, куда сегодня приходит все больше молодежи и интеллигенции из нецерковных семей. Потомственные члены общины нередко «свысока» взирают на «неофитов», раздражаются их неловкости. Подобный конфликт имеет место в любом человеческом сообществе, однако у старообрядцев он усугубляется объективной сложностью традиции и многочисленностью неписаных правил и негласных бытовых предписаний.
По словам отца Геннадия, различия между этими двумя группами в его общине заметны.
- Довольно легко научить человека молиться и креститься, и гораздо сложнее научить его, например, поведению за трапезой или в быту.
Впрочем, отец Геннадий добавляет, что для верующего человека отсутствие старообрядческих корней не является реальным барьером на пути воцерковления.
- На формирование старообрядческой ментальности нужны годы, но человек, знакомый с общехристианской этикой, легко приживется у нас в общине и все освоит.
Пока потомственные старообрядцы составляют большинство из «записных» членов общины, но новообращенных среди них становится все больше. В 1983 году все члены Покровской общины были потомственными старообрядцами, в 1999 году новообращенных было 4 из 16-ти членов общины, а сейчас уже 9 из 22-х. Однако отец Геннадий подчеркивает: старообрядчеству такие перемены не страшны.
- Я считаю, что это совершенно не трагедия. Это естественная тенденция, характерная сегодня для всех «живых» приходов - то есть тех, где есть какая-то динамика роста. Ведь есть деревенские общины, состоящие из одних стариков, потому что вся молодежь из этих деревень уехала в города учиться и работать. Но, слава Богу, при этом гораздо больше приходов, где есть молодые семьи, маленькие дети, регулярно совершаются требы. Крещения детей, венчания, а также присоединение к Церкви новых членов - это и есть главный показатель жизни.
Анастасия Коскелло
