Приближающийся Великий пост - время, когда все православное богослужение окрашивается в покаянные тона. Таинство исповеди приобретает в этот период литургического года особое значение. Какие наиболее острые проблемы связаны с его совершением? На этот вопрос отвечают клирики и миряне Санкт-Петербургской епархии.
Иерей Евгений Горячев:
Условно прихожан можно поделить на категории, в рамках которых существуют свои специфические проблемы. Прежде всего, это детское покаяние: я считаю, что исповедь детей не должна быть частой. Пусть они часто причащаются, исповедуются раз в месяц, может быть, даже раз в полгода, но каждый раз это должно быть действительно потрясение для ребенка, он должен к этому идти, готовиться, чтобы не возникло привыкания к исповеди.
Есть проблема исповеди молодых людей: они и веру свою хотят сохранить, и одновременно их слишком сильно затягивает современный образ жизни. Поэтому чаще всего их исповедь связана с тем, что они «вязнут», уступают грехам, которые им предлагает общество, соответственно боятся говорить об этих грехах, поскольку священник будет призывать их изменить образ жизни, а они не готовы к этому.
Среди взрослых можно выделить две категории: с одной стороны, это интеллигенты, в чем-то изломанные, в чем-то подменяющие духовную жизнь интеллектуализмом. Иногда с ними легко, если священник сам интеллигент, иногда сложно, так как христиане должны жить аскетичной жизнью, а они очень часто все превращают в «говорильню». Но не меньше проблем и с «простецами» - бабушками, дедушками, которые на самом деле так же недоброжелательны, как и все наше общество, и пусты, поскольку тратят все свое время на сериалы. На исповеди они обычно говорят несколько фраз - «грешен словом, делом, помышлением», «грешен во всем». И «разговорить» этих людей очень сложно.
Самая же проблемная категория - это те, у кого уже парализованы какие-то физиологические центры: например, глухой, уже неадекватно воспринимающий реальность старик. У него полчаса выясняешь, как его звать - он просто не слышит, и еще полчаса слушаешь о том, что он вполне нормальный человек и каяться ему не в чем. Что-то доказать такому человеку очень сложно, если это не исповедь один на один в кабинете, а в храме, где в таком случае приходится буквально орать.
Исповедь ставит перед нами и сложную пастырскую проблему - если пытаться кого-то вести, то срабатывает принцип: можно дать другому только то, что имеешь сам. А очень часто прихожане каются в том, что мы, священники, сами не побороли и даже не знаем, как это сделать. Поэтому исповедь должна быть совместным процессом духовного роста.
Екатерина Самойленко:
Я постоянно сталкиваюсь с тем, что у разных священников разное отношение к форме исповеди. Подошла к одному батюшке, начала ему подробно исповедоваться, он меня прервал словами: «Девушка, вот икона Спасителя, Божией Матери, молитесь и просите о ваших духовных нуждах. Мне же, пожалуйста, изложите кратко - чем согрешили». В следующий раз подхожу к другому священнику, начинаю рассказывать покороче, а он говорит: «Нужно исповедоваться более полно. А то, что вы мне рассказываете, это своего рода «отмазка»: вот, Господи, Тебе список моих грехов». Получается, что нужно знать, как исповедует тот или иной конкретный священник?
Еще одна проблема: иногда хочется посоветоваться по тому или иному вопросу, а священник говорит: «Молитесь, и все у вас будет хорошо», или отвечает: «Сейчас много исповедников, у меня нет времени». Получается, что футболят меня как теннисный мячик: вроде бы и хочется исповедоваться, а тебя не слушают.
Иерей Михаил Браверман:
К сожалению или к счастью, это единственное Таинство, в котором очень важны как личность человека, приносящего исповедь, так и личность священника. Отсюда вытекают все трудности покаяния. Со стороны мирян оно часто вырождается в «духовную беседу», не имеющую отношения ни к грехам, ни к изменению жизни. Со стороны священников существует самые разные требования, и именно их разнообразие часто приводит мирян в смущение. Более того, и священники часто говорят на исповеди совершенно несуразные вещи: например, одной прихожанке по имени Инна на исповеди батюшка посоветовал сменить имя, поскольку все ее проблемы - якобы результат того, что она носит «мужское» имя.
Я думаю, что именно в Таинстве покаяния проявляется отсутствие духовного опыта, подлинной духовной культуры как у мирян, так и у священников, которые должны учить мирян серьезно относиться к своей духовной жизни. Очень большие трудности возникают у людей, которые причащаются часто, но при этом желают сохранить «неформальный» подход к исповеди. Они либо вынуждены жить «полной» духовной жизнью, т.е. речь идет о борьбе с грехом на уровне помыслов, либо исповедь становится для них лишь благословением на последующее Причастие - но ведь мы же не можем сводить Таинство просто к благословению!
Иерей Александр Тиманков:
Мне кажется, основной проблемой Таинства покаяния является отсутствие четкого и ясного богословского учения об этом таинстве. Оно претерпело значительные изменения за два тысячелетия христианской истории, а его формы сильно отличались в разных странах. В связи с этим разнообразием возникает вопрос: Что же является сущностью этого Таинства? Что нужно сохранять и не изменять ни при каких условиях, а что является внешней формой, которая может изменяться в изменяющемся мире? Практически этот вопрос обычно решался священниками в соответствии с существующими местными традициями, но в наше время глобализации и унификации часто возникают смущения в связи с очень большими различиями в традициях, связанных с Таинством покаяния. Ситуация, когда прихожанин всю жизнь общается с одним священником, в современных условиях практически невозможна. Именно поэтому необходима серьезная богословская работа по изучению этого Таинства, результатом которой могут стать практические рекомендации для пастырей или учащихся Духовных школ.
Филипп Давыдов:
Самой серьезной проблемой для меня является тот факт, что нет ясно выраженной позиции Церкви по поводу того, насколько регулярно прихожане должны приступать к исповеди, поэтому здесь царит очень большое разнообразие мнений.
Второе - насколько оправдано совершение Таинства покаяния во время Евхаристии. Есть приходы, где исповедь идет во время всей Божественной литургии, причем в двух метрах от амвона, и продолжается даже до отпуста, после которого священник еще раз выходит с Чашей, чтобы причастить оставшихся. Это ведет к тому, что верующие не имеют возможности принимать активного участия в Литургии, поскольку все их мысли направлены на исповедь, ведь невозможно своими мыслями одновременно быть в двух местах - на земле, осознавая свое грешное естество, и на Небе, принимая участие в Литургии.
Иерей Даниил Ранне:
Сегодня практика исповеди в Русской Православной Церкви свидетельствует о том, что существуют самые разные крайности восприятия этого Таинства нашими прихожанами. Для одних исповедь становится своего рода приемом у психоаналитика, для других - доверительной беседой со священником, а для третьих - просто возможностью выразить свои эмоции или горе в надежде на человеческое понимание.
Во всех этих случаях люди забывают о главном смысле Таинства покаяния: исповедь - это предстояние перед Богом в осознании своей греховности и желания изменения, причем всего этого необходимо достичь еще до прихода к священнику.
Предстояние перед аналоем с Евангелием и крестом - итог этого процесса, когда мы свидетельствуем о желании излечения, выражая нашу твердую решимость и надеясь на Божественное прощение и поддержку.
Варвара Куксевич:
Однажды я наблюдала в храме такую картину: пришел на исповедь мальчик лет семи-восьми, батюшка его спрашивает, зачем он пришел в храм; он отвечает - исповедоваться и причаститься. Священник задает вопрос: «А в чем ты хочешь исповедаться?» Мальчик говорит: «Я не знаю, как исповедоваться, я на исповеди в первый раз». Батюшка довольно грубо сказал ему: «Не знаешь, так и уходи». И исповедь не состоялась. Я была поражена, почему батюшка не объяснил ребенку, что такое Таинство покаяния, какие бывают грехи (конечно, на уровне восприятия ребенка - родителей не слушаешься, грубишь и т.д.).
Не всегда, мне кажется, священник бывает вежливым и тактичным, не всегда ему удается найти подход к человеку и объяснить истинную глубину церковного Таинства.
