Как снимать кино о Церкви? Можно ли пускать в храм человека с камерой? Что такое «православное кино»? Как и для кого его нужно снимать? Как донести Евангелие до широкой аудитории и при этом не стать навязчивым? Где, наконец, найти средства на все это? На вопросы «Воды живой» отвечает режиссер Валентина Матвеева.
Анастасия Коскелло
корреспондент
- Часто в СМИ вас называют «православным режиссером». Как вы понимаете это словосочетание?
- «Православный режиссер» - неправильная фигура речи. Нет такого жанра - «православное кино». Есть человек, который исповедует Православие, который пришел к Богу, и тогда в творчестве он проявляет - своей волею, или волею Господа - свои христианские взгляды. Просто все уже привыкли так говорить, потому что короче не скажешь. А сейчас еще под маркой «православное кино» стали выходить такие скучные фильмы… Я про них в шутку говорю, что если эта скука смертная - Православие, то я убегу в буддисты! Нельзя показать только крестный ход, храм, маленькое интервью со священником, что-то такое скучное пробормотать и сказать, что это - «православное кино». Наша вера - огненная. И если этот огонь есть в душе у человека, он должен быть виден на экране.
- И даже если фильм вообще не касается темы Церкви?
- Конечно. Если режиссер исповедует Православие, то о чем бы он ни делал фильм - о поворотах рек, об истории России, о медицине - это будет проявлено в его работе. Например, был такой замечательный режиссер, Саша Сидельников. Он трагически погиб в 1993 году. Перед смертью он сделал фильм, который назывался «Компьютерные игры» - о том, как осушили Аральское море, поворачивали реки… Там не было в кадре ни одного священника, не прозвучало ни одного евангельского высказывания. Но это был христианский, православный фильм. Это был крик о том, что творение не может поднимать руку на Творца.
- Как получилось, что вы стали снимать фильм про митрополита Сурожского Антония?
- Впервые я владыку Антония снимала в 1990 году, но не предполагала, что из этого может выйти фильм. Я тогда делала фильм о петербургских кладбищах, и весь мой огромный накопленный материал как-то не складывался, рассыпался в руках. Собиралась некая «горизонталь» фактов - причем отрицательных, страшных, - а духовной «вертикали» не было. И когда я приехала в Лондон в гости к своей английской подруге, я попросила владыку Антония поговорить о смерти, о том, что представляет собой христианский обряд погребения. Неожиданно для меня он сказал: «А вы знаете, меня очень интересует тема смерти». И он дал мне большое интервью и задал ту самую «вертикаль», которая определила успех этого фильма. Он сказал тогда, что могила - это не место, где складывают трупы, а место, где ждут воскресения. Подруга увидела интервью и первая загорелась идеей фильма. «Ты должна снять про него фильм!» - «Кто, я? Про владыку Антония? Да он же монах! Он никогда не согласится!» Его и в самом деле до меня никто не снимал. Но подруга была настойчива…
- И как вы обратились к владыке со своим предложением?
- Сказала, что хочу снимать фильм о русском зарубежье. И он предложил поснимать его епархию. Я ответила, что снимать епархию без него невозможно, но он настоял: «Сначала о епархии»…
- Как вам удалось снять свой первый фильм о владыке в 1993 году, в эпоху развала отечественного кинематографа?
- Чудом. Мы собрались в Англию со старой кинокамерой и без единого метра пленки. Потому что тогдашняя отечественная пленка была стопроцентно бракованной. Мы решили сложить все свои командировочные деньги и купить там, в Англии, немножко качественной пленки. Мы понимали, что хорошо бы еще купить видеокамеру, но это для нас было невозможно. Но кто-то где-то сказал, что мне нужна видеокамера, и за день до отлета мне позвонил совершенно незнакомый человек. Он спросил: «Вы едете снимать владыку Антония, и вам нужна видеокамера?» Я ответила: «Нужна». Он сказал: «Мы вам дадим видеокамеру». - «На каких условиях?» - «Ни на каких. Ради владыки»… По возвращении в Россию все оказалось еще сложнее. Тогда начался развал всей советской системы, деньги обесценились, и было не на что даже проявить пленку. Начальство просто сказало: «Закрывайте фильм». Но одна подруга повела меня к своему духовнику, отцу Василию Лесняку, чтобы просить у него благословения обратиться к какому-то богатому человеку из прихода. Отец Василий долго смотрел наши материалы, потом встал, подошел к шкафчику, достал конверт и произнес: «Вот, тут миллион. Мне принесли на ремонт храма». Я затрясла головой, даже слова вымолвить не могла. Но он сказал строго: «Я не вам это даю, а владыке Антонию!»… Так мы закончили наш первый фильм «Встреча».
- А когда вы стали готовить следующие фильмы?
- Мне опять помогли друзья. Как-то моя подруга Татьяна из Финляндии спросила: «Что нужно режиссеру для счастья?» Я ответила: «Режиссеру для счастья нужна видеокамера». И она мне ее купила. Теперь я приезжала в Лондон со своей камерой - мой оператор научил меня снимать - и, получив благословение владыки, ходила за ним по пятам, стараясь снять все, что можно… Конечно, в церкви к этому относились не очень хорошо. Но когда меня толкали и говорили какие-то недобрые вещи, я оборачивалась и произносила волшебные слова: «Bishop blessing» - «Владыка благословил». После этого вокруг меня образовывалось свободное пространство….
- Какие сюжеты вы снимали?
- Все - богослужения, хор, беседы с митрополитом Антонием. Я специально готовила для него вопросы, и он перед камерой на них отвечал. А когда в 2003 году владыка скончался, я трое суток простояла с камерой у его гроба. Жара в Лондоне стояла под 40 градусов. И отец Михаил, регент хора, сказал нам, когда мы шли в храм: «Возьмите с собой бутылку воды - не для того, чтобы пить, а для того, чтобы вылить на голову, когда вам станет плохо». Но Бог спас, ни разу в обморок я не упала. Все три дня о у гроба владыки читали Евангелие - англичане и русские, священники и миряне, по очереди. Потом было отпевание и похороны. Вся епархия - все, кто мог, - приехали туда. Так получилось, что я там была единственная с камерой. Меня потом благодарили за этот фильм, так как было много ложных слухов о похоронах митрополита Антония. Говорили, что он умер в полном одиночестве, что его хоронили на каком-то заброшенном кладбище… Из всей этой истории правда только одно: кладбище было старое. Но это же мемориальное кладбищемузей, Олд Бромптон, на котором действительно давно никого не хоронили. Именно здесь английское правительство разрешило похоронить человека, которого глубоко уважало и которому выдало диплом «За изменение духовного климата в стране». И еще потому, что там лежат его мама и бабушка.
- О чем будет новый фильм, который вы сейчас готовите?
- Это будет третий фильм из серии «Апостол любви» с подзаголовком «Встречи в России». Дело в том, что митрополит Антоний много раз приезжал в Россию, встречался здесь и с церковными иерархами, и с простыми верующими людьми, которые приглашали его к себе. В СССР была эпоха гонений на Церковь, из-за слежки он не мог говорить в храме все, что хотел, и он приходил домой к людям и тайно, ночами, разговаривал с ними. Народ сидел на полу - по пятьдесят, по семьдесят, по сто человек. Иногда в отдельной комнате он всех по очереди исповедовал, старался каждому уделить внимание… И для людей, воспоминания которых будут в моем фильме, встреча с владыкой стала важным поворотом в жизни. Меня некоторые знакомые упрекают в таком подходе: дескать, ты хочешь сказать, что для кого-то встреча с владыкой Антонием была встречей с Богом. Да, пожалуй, для меня это так. Для меня самой Бог был абстракцией, пока я не познакомилась с трудами владыки Антония.
- Основу вашего нового фильма составят воспоминания. А будет ли появляться в кадре сам владыка?
- Вы задали больной вопрос, который меня сейчас мучает. Все мои съемки начинаются с 1990 года - с того времени, когда он в последний раз был в России. А герои фильма видели его в 68-м, в 72-м… Я прекрасно понимаю, что необходимо ввести владыку Антония в этот фильм. Как это сделать? Думаю, что у нас у всех одинаковые грехи, и все наши главные вопросы - тоже одинаковые. Я это поняла, когда стала записывать воспоминания людей, беседовавших с ним в 60-е- 80-е годы: сама того не зная, я в 90-е спрашивала о том же. Поэтому я честно скажу в фильме, что я задала владыке те же самые вопросы двадцать лет спустя, и вот что он рассказал… К тому же, у меня есть еще одна трехчасовая аудиозапись разговора в Ленинграде в 1982 году. Это беседа за столом, гремят ложки и стаканы, но владыка рассказывает очень интересные вещи. Возможно, я помещу эту запись в начало фильма. Кроме того, есть фотографии, сохранились даже интерьеры комнат, где он проводил беседы.
- Могли бы вы назвать кого-то из героев фильма? Чьи воспоминания самые ценные?
- Отец Николай Ведерников, самый большой друг владыки в Москве, на его квартире проходили многие встречи. В Киеве мне удалось встретиться с митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (Сабоданом), он тоже был другом владыки Антония. Митрополит Владимир рассказал мне, что он тоже бывал на встречах в квартире отца Николая Ведерникова и тоже сидел там на полу, и слушал владыку Антония. Они тогда думали, что от такого количества людей пол провалится…
- Как много материала останется «за кадром»?
- Я познакомилась с композитором Кнайфелем. Иудей по рождению, прошедший через увлечение буддизмом и разными эзотерическими практиками, он лежал после инфаркта в больнице. И вот, к нему в руки попадает книга владыки Антония «Человек перед Богом». Он выходит из больницы и крестится. Более того, он просит своих родственников и знакомых скупить все экземпляры этой книги, сколько найдут, и раздает их своим соседям по палате, врачам - всем, кого встретит. Эта история заслуживает отдельного фильма, и я не могу ее поместить в нынешний фильм целиком.
- А как вы видите аудиторию своих фильмов? Для кого вы снимаете: для церковных людей или для всех?
- Могу сказать - «для церковных». Но много раз, выступая по различным клубам, я убеждалась в том, что и нецерковным людям это интересно. Некоторые мне потом говорили, что после моих фильмов в первый раз в жизни пошли на исповедь. Хотя других это и не задевало.
- По-моему, очень сложно заинтересованно, но при этом ненавязчиво рассказывать о Церкви. Сталкивались ли вы с такой проблемой?
- Конечно, сталкиваюсь постоянно. Насильно в Церковь никого тянуть нельзя, иначе будет противоположный эффект. Как-то раз я настойчиво пыталась уговорить пойти в храм одну свою подругу, и мне пришлось потом очень долго восстанавливать с ней отношения. Бог дал каждому свободу выбора. Поэтому я всегда удерживаю себя от того, чтобы «грозить пальцем». Самое страшное, что может быть в кино о Церкви - это менторский тон.
- Что же тогда помогает режиссеру, - вам, в частности, - «достучаться» до нецерковной аудитории?
- Нужно избегать скуки. Все, что скучно, отвращает людей и от кино, и от Православия. И, наверное, речь еще идет о мере таланта. Причем надо понимать талант как что-то, что тебе не принадлежит. Что дается от Господа, когда Он хочет, чтобы через тебя, как через полый тростник, прошла Его мысль, Его любовь. Поэтому многие художники постоянно испытывают чувство невыполненного долга. Я часто думаю о том, что Господь мне так много дал, а я не знаю, вернула ли я Ему этот долг.
- А техника, режиссерские приемы играют какую-то роль?
- Это все вторично. У меня техника, кстати, очень простая. Мои фильмы держатся на Слове. Я не занимаюсь формотворчеством, меня иногда даже упрекают за это. Но я не клипмейкер, вот в чем дело.
- Насколько полно можно раскрыть церковную тему в кинематографе? Например, можно ли рассказать в фильме о сложной богословской идее?
- Думаю, что нет. Кино отличается от книги. Книгу можно перелистать, можно остановиться, подумать. В кино эта остановка не запланирована. Здесь зритель сразу должен усваивать все, что ты ему говоришь. И если возникает какая-то сложная мысль, то мы после нее всегда стараемся дать музыкальную паузу, чтобы дать зрителю возможность «переварить» то, что он только что услышал.
- Но есть же еще «кино не для всех», «элитарное кино»…
- Я против таких определений. Кино должно быть для всех. Иначе начинаются разные «заморочки», которые якобы происходят от большого ума, а на самом деле являются следствием гордыни и ухода от Истины. Я в своих фильмах стараюсь говорить языком литературы XIX века, который понятен каждому нашему соотечественнику. Владыка Антоний мне, кстати, очень в этом помогает - ведь он был носителем той самой классической русской культуры…
- Вы как-то сказали, что в Церкви вы только свидетель. Но, по-моему, авторское кино - это нечто совсем другое… Человек же не может стать аппаратом, бесстрастно фиксирующим происходящее…
- Конечно, человек - не аппарат. Поэтому режиссеру, снимающему материалы о Церкви, надо быть свидетелем, но свидетелем неравнодушным. Надо все пропустить через себя, причем не только через ум, но и через сердце. Я, например, люблю владыку Антония и не собираюсь в своих фильмах это скрывать.
- Как же тогда быть с объективностью?
- Ну, значит, не будет объективности… Я - необъективный свидетель. Так и назовите статью.
 |
| |
|
Валентина Ивановна Матвеева
Сценарист и режиссер, более сорока лет была сотрудником киностудии «Леннаучфильм», с 2005 года работает в «Независимой киновидеокомпании». Наиболее известные из последних ее работ - фильмы из серии «Апостол любви», посвященные митрополиту Сурожскому Антонию (Блуму). В. Матвеева снимала владыку Антония почти пятнадцать лет и собрала уникальный документальный материал. Первые два фильма - «Апостол любви» (2004) и «Апостол любви. Выбор пути» (2005) - стали лауреатами Международного фестиваля православного кино «Покров» (в номинации «За вклад в развитие православного киноискусства» (2005) и «За верность духовному пастырю» (2006)). В настоящее время идет работа над третьим фильмом - «Апостол любви. Встречи в России».
Митрополит Сурожский Антоний
(в миру - Андрей Борисович Блум, 1914-2003) - выдающийся православный проповедник, почти полвека возглавлявший Русскую Православную Церковь в Великобритании. За годы его служения в Лондоне единственный православный приход, объединявший малочисленную группу эмигрантов из России, превратился в многонациональную епархию. Теле- и радиопередачи с участием митрополита Антония способствовали росту православных общин во многих странах Европы. «Самиздатовские» листки с его проповедями, подпольно распространяемые в СССР, сыграли важную роль в возрождении церковной жизни в нашей стране. Сегодня книги владыки Антония расходятся многотысячными тиражами по всему миру. |
